– Держись! – крикнул он, улыбнулся распухшими, грязными губами и хрипло добавил: – Мы выбрались.
Когда они вернулись в поселок, уже почти рассвело. Воздух был серым и холодным, но Анна не чувствовала холода. Не глядя по сторонам, они направились прямо к больнице. На улочках поселка было пустынно. Лишь на автобусной остановке одиноко сидел человек в рваной одежде. На красивом молодом лице его застыла глупая счастливая улыбка, а исцарапанные руки прижимали к груди помятый алюминиевый кейс.
Поднявшись по ступенькам больницы, они постучали в закрытую дверь. Через некоторое время дверь распахнулась. На пороге появился доктор Гузлов, изможденный, невыспавшийся, желтый.
– Аня? – изумленно произнес он. – Что случилось?
– Яков Степанович… – она сделала над собой усилие, чтобы голос не дрожал. – К вам вчера вечером поступил парень с ножевым ранением. Он жив?
– С ножевым?.. – доктор рассеянно моргнул. – Вы про Илью Ставинского?
– Да.
– Пару часов назад его увезли в область. Странное дело. Я думал, что с таким ранением ему не выкарабкаться, но вдруг наступило улучшение. Никакого сепсиса, показатели начали восстанавливаться… А почему ты спрашиваешь? И – Господи, что с твоим лицом?
Она улыбнулась:
– Все в порядке.
Ноги у Анны подкосились, и она бы упала, но Ким и доктор подхватили ее.
– Боже, да она ранена! – воскликнул Яков Степанович. – Помогите мне отнести ее в процедурную! Нужно осмотреть и обработать раны!
Голос доктора звучал все глуше, постепенно затихая. Перед глазами у Анны появилось лицо бабушки Маулы. Бабушка улыбнулась и сказала:
– Ты справилась. Теперь все будет хорошо.
