– Для поддержания диалога, – ответил он; его и без того большие глаза распахнулись еще шире.
– Понятно.
Он вздохнул:
– Ну что ж, тонкий следовательский нюх позволил вам раскрыть мои гнусные планы.
Слоан рассмеялась. Даже с его стороны такая капитуляция выглядела совершенно фальшивой. Она жестом пригласила его продолжать.
– Я хочу сказать, дирек… Слоан, что если я, например, все же обнаружу насущную необходимость в маневровых двигателях и предложу вам и Эддисон принять срочные меры в этом направлении, то я прошу вас иметь в виду мою методологию. Иными словами, если я попрошу заняться двигателями, то лишь потому, что математика требует, чтобы мы занялись сначала ими, а потом уже семенами.
– Тут дело не только в математике. – Слоан, нахмурившись, всматривалась в пустоту коридора. – Многие ранены. Многие убиты. Вы хотите сказать, что если заявите, что мы должны заняться двигателями вместо, не знаю, системы жизнеобеспечения, то я должна согласиться с вашей чертовой математикой и подчиниться?
– Я прошу лишь о капле доверия. Если данные говорят о том, что ремонт системы жизнеобеспечения может спасти десять жизней, но ремонт двигателей этих десятерых убьет, но позднее спасет тысячи, то тогда мы должны ремонтировать двигатели.
– Черт побери! Это бездушно. Даже для саларианца.
– И Вселенная в целом тоже бездушна. Однако, – продолжил он, словно кладя вишенку на торт, – я могу вам гарантировать, что, хотя я и рассматриваю ту или иную ситуацию на основе математики, другие части моего необъятного интеллекта экспериментируют с дальнейшими вариантами.
Он посмотрел на нее, изобразив дружелюбную улыбку. Точнее говоря, ей казалось, что он думает, будто на лице у него дружелюбная улыбка.
Может быть, у всех саларианцев фальшивый вид. Может быть, только у этого.
Слоан тряхнула головой. Его улыбка представлялась ей такой же бездушной, как и его расчеты.
– Значит, вы говорите, что я должна довериться вам дважды, – медленно произнесла она. Ее недоверие увеличивалось с каждым словом. – В том, что ваша математика непогрешима, и в том, что вы предложите варианты получше. – Она издала короткий смешок. – Вы правы, Танн. Между нами есть различие. Позвольте я вам для анализа представлю еще кое-какую информацию. – Она выставила в его сторону палец, который почти коснулся груди саларианца. – Исполняющий обязанности директора или нет, но если ваша математика говорит, что ради некоего благоприятного будущего нужно делать то-то и то-то, а мое нутро говорит мне, что нужно спасать чью-то жизнь немедленно, то мое нутро будет каждый раз брать верх. Вам это ясно?
Он несколько секунд изучал ее, снова засунул руки в рукава. Потом, чуть кивнув, пробормотал:
– Предельно.
Дверь комцентра с шипением приоткрылась, и оттуда, переваливаясь с ноги на ногу, вышла Накмор Кеш. Неготовый к столь неожиданной встрече, Танн чуть не упал, отпрыгнув в сторону.
Слоан даже не пыталась скрыть ухмылку. По крайней мере, пока кроганка не поймала ее взгляд.
– О черт! Что еще?
Большая голова Кеш повернулась в сторону Танна, который спешно принимал меры к восстановлению своего достоинства. Но под грузом ее молчания он прекратил суетливо разглаживать на себе одежду и нахмурился:
– Что случилось?
Голос кроганки прозвучал раскатисто низко:
– Джиен Гарсон. – Прежде чем они успели задать вопрос, она отрицательно покачала головой. – Ее нашли.
Временный морг оборудовали в одной из биологических лабораторий. Кеш шла впереди, рядом с ней плелась Слоан, процессию замыкал безмолвный Танн.
– Количество жертв перевалило за сотню, – сказала Кеш. – При неработающей биометрике тела… впрочем, вы сами видели. Знаете, как они выглядят…
– Они не поняли, что нашли именно ее, – закончила за кроганку Слоан. Пустое объяснение, ужасное, но резонное.
– Все так.
Кеш толкнула дверь в холодильник и направилась прямо к столу, у которого стояли два инженера из группы жизнеобеспечения. На столе лежало то, что Слоан приходилось видеть уже не раз: мертвое тело. Пластиковый мешок. Она никогда и представить себе не могла, что увидит Гарсон в пластиком мешке.
– Где ее нашли? – спросила она у Кеш.
– В одной из кают около комцентра, – раздался ответ. Только дала его не Кеш, а какой-то высокий человек с усталыми глазами. – Мы обходили комнату за комнатой, выносили тела.
Его напарник добавил:
– Повреждения совпадают с теми, что мы видели у других. Множественные травмы. Сильные ожоги. Зрелище… не из приятных.
