— Зачем Серый вырезает поселения? Не в голоде ведь дело, да? — спросила обережница.
Белян вздохнул:
— Не в голоде. Он натаскивает Стаю. Учит. И запугивает людей. Волколак, живущий на крови человека, очень силен. Кровосос — тоже. Больше крови — больше силы. Главное — знать меру. Не то взбесишься.
— А ты что ж такой хилый? — насмешливо спросила девушка.
Парень посмотрел на нее с неприязнью:
— Думаешь, всякий живет ради лютости? Я хотел сбежать от вас. Не запри ты ворота, я бы успел. А окажись тут Серый, он бы вас убил.
— Серый — это имя?
— Он так себя называет.
— А имя?
— Я не спрашивал. Ты что, сватов засылать к нему собралась? — горько усмехнулся пленник.
— Да. Из Цитадели, — ответила Лесана.
Белян опустился на чурбан для колки дров, стараясь устроить больную ногу так, чтобы меньше ее тревожить, и продолжил:
— Серый звал меня в свою Стаю. Я отказался. Он делает плохо. Убивает без разбору. По лесам теперь рыщут Охотники. И прятаться все труднее…
И вдруг безо всякого перехода парень попросил:
— Отпусти меня.
— Нет.
— Тогда хоть не мучай.
— Подумаю. Будешь сидеть тихо — не трону.
— Я буду.
Хлопнула дверь избы, на крыльцо вышел бледный, с изрезанными руками, Тамир.
— Все. Заночуем здесь. На сеновале вон ляжем.
Лесана кивнула:
— Я подновлю черту вокруг деревни. Ты отдыхай, — с этими словами она дернула пленника за веревку.
Тот покорно побрел, куда ведут.
Но колдун сразу отдыхать не пошел. Сперва убедился, что спутница замкнула черту так, как полагается, а уж потом забрался на сушила и упал там замертво. Глаза у него были мутные. Видать, соображал от усталости совсем туго, не то обязательно бы уколол Лесану, спросив, не собирается ли она и этого кровососа отпустить. А тут и на злословие сил не осталось. Девушку это порадовало.
Пленника обережница посадила на собачью цепь. Пес все равно был мертв, а цепь держала крепко, особенно на нашептанном ошейнике. Парень так и скорчился на земле, подальше от разорванной собаки. А Лесана тем временем пошарила в леднике старостиного дома. Нашла скисшее молоко, мясо, в избе отыскались зачерствелый хлеб, крупа. Скоро и похлебка сготовилась. На костерке, разведенном прямо во дворе.
Белян зарылся носом себе в локоть, но очень скоро не выдержал:
— Охотница…
— А? — она повернулась.
— Пахнет вкусно.
— Ты хочешь есть? — девушка смотрела задумчиво.
— Я ел давно. Еще вчера.
— Кого?
— Рыбу.
Она подошла к нему и опустилась рядом на корточки. Красивая стройная девка, только худая и со злыми глазами, которые глядят так пронзительно и пристально, что у Беляна вздрагивает сердце.
— Рыбу?
Ему стало страшно. Она ничего не знает. Совсем ничего не знает о таких как он… И парень пояснил:
— Человечиной кормятся только Дикие.
— Вон оно что… — протянула она. — Долгая ночь у нас впереди, верно?
Он тоскливо кивнул. Но она все-таки принесла еды, от запаха которой у пленника мутился рассудок. И дала ему ложку.
— Сколько тебе весен, Белян?
