-
-
-
-
-
-
-
-
-
-
-
-
Клесх лежал, незряче глядя в темноту и слушая ровное дыхание жены. Дарина крепко спала, прижавшись к нему мягким нагим телом. Узкая ладонь лежала у обережника на груди, и он задумчиво поглаживал тонкие пальцы.
Майрико мертва. Она никогда больше не постучится в его дверь, не будет сидеть, скрестив ноги, на потрепанной волчьей шкуре в покое Главы… Ее силуэт не мелькнет в окне Башни целителей, а голос более не разнесется под каменными сводами Крепости.
Ее нет.
Навсегда.
Это новое непривычное знание не будило в душе Клесха ни печали, ни тоски. В голове воцарилась пустота, мысли разбежались, как тараканы, и он лежал, слепо вглядываясь в полумрак.
Он уже однажды потерял Майрико — когда они прощались во дворе Цитадели перед долгой пятилетней разлукой. В тот день было больно. Глухое отчаяние прихватывало за ребра, воздух комками застревал в горле, а сердце то грохотало, будто хотело выпрыгнуть, то вдруг осаживалось и едва трепыхалось. Тогда Майрико была жива. Но он испытывал такую боль, словно потерял ее безвозвратно, а вместе с ней и половину себя. А сейчас лекарка мертва. По-настоящему. И ему… все равно?
Но если бы умерла не Майрико, а Дарина?
Крефф вновь прислушался к себе, уткнулся носом в макушку спящей. Ее волосы пахли мыльным корнем и еще были слегка влажными.
Дарина… Он никогда не был к ней нежен. Не подкарауливал, чтобы защекотать, а потом неловко отдать порядком измявшийся за пазухой первоцвет. Он не выменивал ей пряников у заезжих купцов, не покупал костяных гребешков, не дрался за нее, не любил с неудержимым голодом в каком-нибудь пыльном закутке просто потому, что дойти до покойчика было выше всяких сил.
Ей он честно сказал, что мужем будет плохим. Приезжать сможет лишь изредка, да и то ненадолго. А коли и приедет, так больше отсыпаться, чем в доме хозяйничать. И еще решил: если Дарина окаменеет лицом или заговорит после этого холодно, то он развернется и уедет. Н
ее. А она… улыбнулась. Без грусти, без обиды. Мягко коснулась его плеча и ответила: "Ты, главное, приезжай". Ничего не просила, не обвиняла…
Он не баловал ее. Не дарил подарков. Отдавал деньги, справедливо полагая, что все нужное она купит без него. Но однажды, сам не зная почему,
