признаний. Желаете с ними ознакомиться?
– Что вы хотите? – пробурчал Парвус. – Все равно те имена, которые я вам назову, для вас недосягаемы. За ними деньги, огромные деньги, – а это сила и власть…
– Вы в этом уверены? – спросил я. – А вот ваш хороший знакомый, Владимир Ленин, несколько другого мнения. И он сделал правильный выбор, решив сотрудничать с законной властью. В отличие от вас, он больше думает о том, как построить в России общество социальной справедливости, чем о личной выгоде.
– Он ренегат, и я был прав, рассказав всем российским революционерам о его предательстве, – патетически воскликнул Парвус. – Как и его грузинский подручный, который словно баранов привел поверивших в него рабочих к Зимнему дворцу.
– Да, привел, – ответил я. – Без стрельбы и крови, о которой мечтали ваши приятели. И, в отличие от вас, он будет жить и радоваться всем прелестям бытия. А вы, скорее всего, просто исчезнете из этого мира. Не было никогда такого человека, и все.
Парвус после этих моих слов побледнел, как полотно. Его бульдожье лицо покрылось потом. Он не был трусом, но, похоже, сейчас струхнул не на шутку.
– Кто вы? – наконец спросил он. – Я вижу, что вы какие-то другие, непохожие на всех. Вы появились у нас, словно пришельцы из другого мира – непонятного и страшного…
– А если и так? – спросил я. – Если мы пришли оттуда, где знают все ваши помыслы и поступки наперед? И вижу я вас насквозь, как стеклянного, и при этом без лучей Вильгельма Карла Рентгена.
Парвус побледнел еще больше. Он был готов вот-вот лишиться чувств. Похоже, что сегодня с ним больше беседовать не стоит – клиент может отдать концы, унеся с собой немало ценной информации. Нам спешить некуда – пусть созреет, подумает. Глядишь, в следующий подход будет так вдохновенно все излагать, что не успевать будешь записывать.
– Господин Парвус, – поинтересовался я, – может быть, стоит сделать перерыв в нашей беседе? Я вам дам в камеру бумагу, карандаш, вы посидите там, подумаете и напишете сочинение на тему: «Как я делал революцию в России, и кто мне в этом помогал»? От моей оценки этого сочинения во многом будет зависеть, как долго продлится ваше существование на этом свете, и насколько оно будет для вас приятным.
– Да, пожалуй, так будет лучше, – кивнул головой Парвус. – Я напишу все, господин Тамбовцев. Скажите только – есть ли у меня шанс остаться в живых? Понимаю, что мне вряд ли удастся выбраться из ваших застенков, но все же – есть ли хоть какая-то надежда на это?
– Все будет зависеть от вашей искренности, господин Парвус, – ответил я. – Ваша жизнь – в ваших руках…
Присутствуют:
– Господа, – хозяин кабинета был озабочен, – государь-император требует от нас, чтобы мы как можно быстрее представили ему на утверждение проект скоростного дальнего крейсера-рейдера, пока проходящего у нас под шифром «Рюрик-2».
– Иван Константинович, – сказал академик Крылов, – а из-за чего вдруг такая спешка? Не было ни гроша, и вдруг подавай вам миллион.
– Время заставляет торопиться, Алексей Николаевич, – ответил контр-адмирал Григорович, – закладка броненосцев новой улучшенной послебородинской серии отменена государем в связи с полным техническим устареванием проекта. Вместо них на пустующие стапеля уже этой осенью должны лечь кили совершенно новых кораблей. К тому же события, произошедшие за последние полгода, заставляют нас совершенно по-новому взглянуть на некоторые вещи и изменить свои планы.
– Это понятно, Иван Константинович, – согласился академик Крылов. – Непонятно только, что это должен быть за корабль. Я, например, только днями краем уха услышал об этом проекте, но не более того. Еще ничего нет, а вы уже осенью собираетесь ставить на стапель кили.
– Ну почему ничего нет, Алексей Николаевич, – контр-адмирал Григорович устало вздохнул, – предварительная работа в бешеном темпе ведется вот уже три месяца. Степан Осипович Макаров еще до моего прибытия в Петербург, можно сказать, стоял у истоков этой работы. Проектирование машин совершенно нового типа для этого корабля государь лично поручил присутствующему здесь Густаву Васильевичу Тринклеру. К тому же разрешите вам представить Петра Геннадьевича Воронова – он с эскадры адмирала Ларионова и инженер-кораблестроитель, как вы, один из создателей того подводного корабля, который так лихо привез государя с Дальнего Востока в Данию через Северный полюс.
– Ну, если с эскадры адмирала Ларионова… – с пониманием сказал Крылов, а потом спросил: – Но, Иван Константинович, тогда позвольте узнать – для чего вам понадобился ваш покорный слуга?
– Алексей Николаевич, – умиротворяюще сказал Воронов, – с тех пор, как я покинул стены Корабельного института, я занимался конструированием исключительно подводных кораблей. На предварительном этапе проектирования этого надводного рейдера моих студенческих знаний еще хватало, но
