Вслух я произнес:
– Чибис, этот скафандр предназначен для работы на орбитальных станциях. Какой толк от компаса в открытом космосе? Мне никто не обещал, что я попаду на Луну.
– Вот черт!.. Ладно, проехали, не реветь же по этому поводу. Ты можешь ориентироваться по Земле.
– А почему я не могу ориентироваться по твоему компасу?
– Не говори глупостей, он встроен в шлем. Так, минуточку…
Она повернулась к Земле, потом в разные стороны. И снова прижалась шлемом.
– Земля точно на северо-западе… значит, наш курс – пятьдесят три градуса влево. Попробуй определиться. Угловой размер Земли два градуса, как тебе известно.
– Это мне еще до твоего рождения было известно.
– Не сомневаюсь. Некоторые без форы не могут.
– Тоже мне, академик нашелся!
– Ты первый начал грубить!
– Ладно… Оставим споры на потом. У тебя два шара форы.
– Очень надо! Ты еще не знаешь, как я могу…
– Не знаю, но догадываюсь.
– Извини, Чибис.
– Тоже извини. Я слишком легко раздражаюсь. Скорее бы туда.
– Это точно. Давай-ка я прикину курс.
Я посчитал градусы, взяв за мерило Землю. Зрительно отметил место. Пятьдесят три градуса – сколько это процентов от девяноста? Результаты не совпали, и я попробовал найти какие-нибудь звезды, чтобы сориентироваться по ним. Говорят, что с Луны видны звезды даже днем. Видны, если хорошенько поискать. Солнце было у меня за спиной, но я стоял лицом к Земле, видимой в три четверти, и еще мешало ослепительное сияние лунной поверхности. Поляризатор убирал часть блеска, но вместе с ним и свет звезд.
Поэтому я взял среднее от моих результатов и отметил эту точку.
– Чибис? Видишь вон тот пик, у него слева что-то вроде подбородка? Думаю, это довольно точный ориентир.
– Дай проверить. – Она глянула на компас. – Похоже, Кип. Наш курс правее всего на три градуса.
Я был польщен.
– Вперед?
– Да. За перевалом, точно на западе, будет станция Томбо.
До гор было около десяти миль; мы их одолели быстро. На Луне все получается быстро – если поверхность ровная и если держишь равновесие. Чибис все ускоряла шаг, и вот уже мы почти летим, прыгая длинно и низко, по-страусиному, – а вы сами знаете, что быстро бежать легче, чем медленно. После того как приспособишься, самое страшное – опрокинуться, налетев на скалу или угодив в яму. Серьезная опасность, на такой скорости легко оступиться. Я не боялся упасть; был уверен, что Оскар выдержит. Но, рухнув на спину, я мог раздавить Мамми.
И я волновался за Чибис. Эти идиотские прогулочные скафандры не такие крепкие, как Оскар. Мне случалось читать о взрывной декомпрессии – вот уж чего не дай бог увидеть. Особенно если это случится с девчушкой. Но предупредить ее по радио я не осмеливался, хотя мы, наверное, уже вошли в радиотень. А если дернуть за бечевку, она может упасть.
Равнина начала повышаться, и мы пошли медленнее. Еще какое-то время шагали, потом стали карабкаться по склону, покрытому щебнем. Я оступился, но приземлился на руки и легко поднялся – одна шестая гравитации имеет и преимущества, не только недостатки. Мы добрались до вершины, и Чибис завела нас в небольшую трещину. Она остановилась и прикоснулась шлемом:
– Эй, есть кто-нибудь в домике? Вы как?
– Разумеется, – подтвердил я, – правда, немножко устали. – Это было мягко сказано, но если уж Чибис держалась, то я и подавно не мог ударить в грязь лицом.
– Можно отдохнуть, – ответила она, – и расслабиться. Я хотела побыстрее уйти с открытого пространства. Здесь нас нипочем не найдут.
Я решил, что она права. Конечно, пролетающий мимо корабль способен нас засечь, если нижний обзор у черверотых так же хорош, как верхний, ведь это, возможно, переключается одной кнопкой. И все же наши шансы возросли.
– Пора заняться твоим баллоном.
