было выставлено. Продавец, немолодой мужчина в синем саржевом халате, давно уже выгнал бы смешливую девицу в шею. Останавливала только форма и знаки различия Маркова.
В конце концов Ленка остановила выбор на коричневом пиджаке толстой шерсти (если бы командир получше разбирался в хитростях швейного дела, он знал бы, что такой покрой называется спортивным). Тёмно-серые свободного покроя брюки и чёрные ботинки дополнили наряд. Нашлось и солидное пальто-реглан. Форму и шинель с сапогами продавец аккуратно свернул, упаковал в плотную жёлтую бумагу и перевязал бумажным же шпагатом. Пистолет Марков сунул во внутренний карман пиджака. Его тут же перекосило в левую сторону. Пришлось подпоясать брюки широким офицерским ремнём и на него подвесить кобуру. Вручая генералу пакет, продавец шепнул:
– У вас очень требовательная дочь.
– Теперь пошли обувать тебя. – Сергей подхватил Лену под руку и чуть ли не силой повёл к отделу, торговавшему женской обувью. Девчонка пыталась возражать, мол, Золушке уже купили хрустальные туфельки, хватит вводить в расходы доброго фея, но он не захотел ничего слушать: – Я забочусь о себе. Не дай бог, ты простудишься. И я лишусь удовольствия гулять с тобой по столице. Так что выполняй команду.
– Какой вы хитрый! – возмутилась девушка. Генерал довольно улыбнулся. Его тайный стратегический замысел сработал.
Елене удалось подобрать симпатичные ботиночки с меховой подкладкой. Пока Радость мерила обувь, Марков любовался маленькими изящными стопами, которые не могли изуродовать даже толстые вязаные носки.
Из магазина вышли с объёмистыми пакетами и коробками с сапогами Маркова и старыми Ленкиными ботинками.
– Ну что, – спросил Марков, – забросим барахло ко мне и посидим где-нибудь в ресторане?
Девушка серьёзно посмотрела в глаза мужчине и сказала с непонятной интонацией:
– Завезём.
Через двадцать минут генерал отпер дверь своей квартиры, включил свет в прихожей и сделал приглашающий жест.
Лена смело шагнула через порог и принялась разуваться.
– Оставь, – сказал Марков. Он, не разворачивая, сунул пакеты в полупустой шкаф.
– Всё, Радость, можем ехать.
Девушка даже не пошевелилась. Она стояла чуть запрокинув голову, глубоко засунув руки в карманы пальто и смотрела на Сергея.
– Господи, какой же я дурак, – подумал Марков, сделал шаг вперёд, взял в ладони Ленкину голову, медленно наклонился к лицу и поцеловал её в сухие губы.
Вряд ли можно считать излишне романтичным человека, который с пятнадцати лет участвовал в Гражданской войне, посвятил себя военному искусству, то есть сделал профессией уничтожение живой силы противника, читай – убийство; видел допросы, тюрьмы, лагеря – и своды самых высоких кабинетов. Во всяком случае, сам Сергей Петрович Марков мог бы назвать себя Гильгамешем, «всё повидавшим», если бы знал о таком мифическом персонаже.
Но в отношениях с противоположным полом он был романтиком, чтобы не сказать хуже. Психоаналитик заявил бы, что идеалом для Маркова была тургеневская девушка: сплошные духовные искания, тонкая организация внутреннего мира и полное отсутствие телесных страстей и желаний. Это при том, что романы Ивана Сергеевича Марков терпеть не мог (прочитал еще в отрочестве «Дворянское гнездо» и не то «Дым», не то ещё что-то). И никаким образом подобный образ не совпадал с эталоном молодой строительницы социализма – передовика производства, типа трактористки Паши Ангелиной, могучей комсомолки с картин Дейнеки, вполне годящейся на роль заряжающей в гаубичной батарее.
Личный опыт ограничился общением с бывшей супругой, на которой тогда ещё подполковник Марков женился скорее по недоразумению. Этот брак воистину был заключён на небесах, только не церковных, а коммунистических, потому как предприимчивая бабёнка уже через неделю «близких отношений» пригрозила пожаловаться комиссару, если Сергей не пожелает «расписаться». Так что даже арест имел свою хорошую сторону – помог избавиться от этой обузы.
Но возможности скорректировать свои представления о женской душе с реальностью у Сергея были минимальные.
Потому, когда Лена почти силой затащила Маркова в постель, генерал был поражён и даже шокирован. По его представлениям, он должен был добиваться этого счастья месяцами платонических ухаживаний. Хотя с бывшей женой у него вышло точно так же: два совместных похода в кино, ресторан – и в койку.
Всё получилось слишком быстро. На то, что его Радость совсем даже не девушка, Сергей внимания не обратил, просто никогда, с самой Гражданской, с «девушками» дела не имел.
Не успели они прийти в себя, как в дверь позвонили.
– Нет, – вскрикнула Лена, но тут же торопливо начала натягивать платье прямо на голое тело.
– Ага! Никого нет дома, – согласился Марков, одеваясь, как по тревоге. Это же мог быть посыльный из штаба, мало ли что?
– Иди туда, – указал он на дверь соседней комнаты, направляясь в коридор.
Осторожно выглянул в глазок, будто боялся, что его могут увидеть снаружи. На площадке переминался Лось, в гимнастёрке без ремня, в галифе и домашних шлёпанцах.
