собаку. Из-за своей мании следовать за Красной Рудой она забыла о способностях Тени.
— Прости, — мягко сказала она и закрыла глаза.
Тёмное изображение немедленно заполнило ее ум. Одно из ее собственных воспоминаний…
Она стояла, держа кристалл холодной лампы, перед камнем, вырезанным в форме вертикального саркофага, но с продолговатой гравированной табличкой на уровне груди. Она следила по символам пальцем:
«Изгой камня… обманщик заслуженных мертвых… оборвавший наследие… убийца ситтов…»
Она достигла основания — последнего вубри:
«Таллухераг» — Бог резни.
Тень вернула ее в Палату Падших в Дред-Ситте, сверстников гномских Вечных, олицетворяющих противоположности гномских достоинств. Их изображали безликими фигурами, похожими на окаймлённые железом саркофаги, и запирали в самом глубоком месте. Один был хуже, чем все остальные, поэтому был спрятан в небольшой отдельной комнате.
В её памяти Тень начала рычать.
В свете ее кристалла из темноты позади фигуры выскользнул силуэт. Приятный баритон раздался словно прямо из черного базальта:
«Его настоящее имя — Байундуни… Глубокий Корень.»
Красная Руда выступил из тени, его рука лежала на плече фигуры. Он поднял глаза туда, где должна была быть голова, как будто видел что-то большее, чем немой камень. Он положил обе руки на квадратную табличку с гравюрами, как будто пытаясь уничтожить эпитафию.
«Ему не место здесь,»— прошептал он.
Память оборвалась так же резко, как и началась.
Винн открыла глаза, все еще держа руку на морде Тени, и поняла, что собака пыталась сказать ей.
— Глубокий Корень? — выдохнула она.
Красная Руда на самом деле надеялся найти своего предка-предателя среди заслуженных мертвых Балаал-Ситта?
— Что она показала тебе? — спросил Чейн.
— Я знаю, что ищет Красная Руда, но он не найдет этого здесь.
Поднявшись на ноги, она побежала в следующую пещеру, а затем в следующую. Чем дальше она шла, тем больше погребённые фигуры становились неотличимы от блестящего камня пещеры. Она нашла Красную Руду в пятой и последней пещере. Он стоял на коленях и выглядел бледным и пораженным. Когда он заметил, что она наблюдает за ним, он встал, выражение его лица закаменело.
Она не знала, что сказать. Ее чувства были столь же смешаны, как останки мертвых слились с камнем пещеры. Она была сердита на него за то, что он сбил их с пути. После резни, которую они видели выше в ситте, как он посмел подумать, что найдёт своего устроившего её предка здесь? Даже если бы какой-то Ходящий-сквозь-Камень и пережил падение ситта, зачем ему помещать монстра среди заслуженных мертвых? Или Красная Руда просто желал найти доказательства, что рассказы о его забытом предателе-предке были ложью?
Но небольшая часть ее жалела его. Это действительно было причиной, почему он проделал весь этот путь — чтобы, так или иначе, изменить убеждения прошлого.
— Мы закончили здесь, — холодно сказал он. — Идем дальше.
— Куда?
— Ты хотела спуститься, — он шагнул мимо нее, игнорируя Чейна и Тень.
Чейн то и дело осматривался, пока они шли. Когда Красная Руда приблизился ко входу, Чейн замедлился. Винн остановилась, пытаясь понять, что с ним.
— Отец Языка счел бы это трагедией, — проговорил Чейн.
Винн покачала головой, не совсем уверенная, что правильно его поняла.
— Об этих танаэ забыли, — продолжил он. — Истории, которые привели их сюда, забыты. Они не продолжают жить в воспоминаниях своего народа. Теперь они действительно мертвы. Навсегда.
Она не думала об этом с подобной стороны. Мир, казалось, перевернулся с ног на голову. Сначала, Красная Руда попытался очистить имя своего устроившего резню предка в месте, где о мертвых забыли, а теперь ещё и Чейн рассуждает как ширвиш Бендзакенджа!
— Мы должны идти, — сказала она.
Он кивнул и последовал за ней.
Красная Руда ждал перед порталом. На сей раз, когда Винн, Чейн и Тень прошли через него, он закрыл железные двери изнутри, и вернулся к ним. Они не войдут туда снова.
Красная Руда все еще выглядел бледным и подавленным. Он снова возглавил их шествие, и когда они достигли узкого, пологого прохода, стал спускаться.
