Льюис ответил не раздумывая — ответ все время вертелся в его мыслях, ожидая вопроса.
— Проблемы с энергией. Мы их решим.
— Ты их решишь.
Льюис опустил глаза. Этого он и ожидал. Правда… но им нужно больше «порыва», их собственного эликсира.
— У меня есть для тебя подсказка, — бросил Оукс. — Когда человек занят работой, ему некогда думать и бояться. Раз проблема с клонами решена — пусть твоя команда займется уничтожением келпа. Мне нужно простое, действенное решение. Вирусы, ферменты — мне плевать. Скажи им, чтобы они извели эту дрянь.
Бескрайняя вселенная предлагает нам бесконечное множество примеров бессмысленных явлений, подчас пугающих или изменчивых, но всегда божественно загадочных. Лишенное божественной мощи сознание не в силах полностью охватить бесконечность вселенной, и потому за границами познанного нас всегда ждет тайна. Единственный смысл этой вселенной — тот, что мы в нашей смертной гордыне ей приписываем. В этом мы похожи на наших далеких примитивных предков.
Хали в ужасе застыла перед вонючим незнакомцем, силясь придумать безопасный ответ. Беспомощность, которая охватила ее, усугублялась предельной чуждостью мира, куда забросила ее воля Корабля. Пыль, поднятая следовавшей за раненым толпою, вонь, яростные крики и блуждающие тени под одиноким солнцем…
— Ты знаешь его? — напористо повторил незнакомец.
Хали хотела было заявить, что никогда прежде не видала несчастного, но что-то говорило ей — это неправда. Было в нем что-то пугающе знакомое.
«Почему он заговорил со мной о Боге и знании?»
Может, это другой спроецированный сюда корабельник? Почему раненый казался ей таким знакомым? И почему он обратился к ней?
— Мне ты можешь сказать, — настаивал незнакомец.
— Я пришла издалека, чтобы увидеть его.
Старушечий голос, которым наделил Хали Корабль, звучал униженно, но лжи в ее словах не было. Она чувствовала это своими старческими костями. Корабль не стал бы лгать, а Он ясно сказал: «Через Великую Бездну…» И каким бы не было значение этого спектакля, Корабль явил ее здесь только ради этого человека.
— Не узнаю твоего говора, — заметил вонючий. — Сидонянка, что ли?
Хали двинулась вслед толпе, отрешенно бросив любопытствующему:
— Я с Корабля.
Что там делают с раненым эти люди?
— С Корабля? Никогда не слыхал о таком городе. Это в римских владениях?
— Корабль далеко. Очень, очень далеко.
Что творится там, на вершине холма? Солдаты отобрали у носильщика брус с выемкой и уложили на земле. Толпа забурлила.
— Тогда почему Иешуа сказал, что тебе ведома воля Господня? — поинтересовался вонючий.
Хали вздрогнула. «Иешуа?» Это имя упоминал Корабль. Потом, сказал Он, оно превратится в «Иисус» и «Хесус». Иисус. Поколебавшись, она перевела взгляд на своего собеседника.
— Ты назвал его Иешуа? — переспросила она.
— А тебе он ведом под другим именем?
Вонючий ухватил ее за плечо. В голосе его, в каждом движении сквозила жадная злоба.
В этот миг Корабль снова заговорил с ней.
«Это римский соглядатай, шпион, служащий тем, кто пытал Иешуа».
— Ты знаешь его? — потребовал ответа вонючий, больно тряхнув старуху за плечо.
— Мне кажется, что этот… Иешуа как-то сродствен Кораблю, — проговорила она.
— Сродствен… как можно быть в родстве с городом?
— Он в родстве с тобою, Корабль? — Хали машинально задала вопрос вслух.
«Да».
