«Странно, что меня подняло в такой час».
Он коснулся выключателя на стене, и каюту залил тусклый свет. Все выглядело удручающе нормально: комбинезон брошен на откидной стул, стоят сандалии. Все как положено.
— Я здесь себя чувствую, как чертов прядильщик, — проговорил он вслух, потирая лицо.
Через некоторое время он вызвал сервок. Ожидая машину, он оделся, и, когда сервок прожужжал под люком, Томас был уже готов выйти в пустой коридор, освещенный только редкими ночьсторонними светильниками. Усевшись, он приказал сервоку вывезти его на поверхность. Долгий путь угнетал его не меньше, чем тяжесть ярусов над головой.
«На борту я никогда не мечтал об открытых просторах. Может, я становлюсь туземцем».
Сервок раздражающе гудел почти на инфразвуковых частотах.
На контрольном пункте у шлюза, ведущего на поверхность, Томас ввел в систему свой личный код. Вместе с зеленым сигналом «Открыто» зажегся желтый — «Условие 2». Томас выругался про себя и вытащил из шкафчика у люка лазер, зная, что перед безоружным люк все равно не откроется. Оружие в его руке лежало неловко, а когда Томас засунул лазер в кобуру, неудобно оттянуло пояс.
— Не надо много ума, чтобы сообразить — нельзя жить на планете, куда без пушки не выйдешь, — пробормотал он вполголоса, но достаточно громко, чтобы с пульта связи с караульной мигнул голубой огонек — поняли, дескать.
Люк все не открывался. Томас уже потянулся к клавише ручного отключения затвора, когда заметил мигающую по нижнему краю экрана надпись: «Цель выхода?»
— Инспекция, — буркнул он.
Автоматика переварила его ответ, и шлюз открылся.
Томас соскользнул с сервока и вышел в наружный тоннель. До него наконец дошло, почему он поднялся в такой час.
«Первая лаборатория…»
От этой тайны дурно попахивало.
Томас двинулся по сумрачным переходам периметра, проходя мимо редких рабочих ночьсторонней смены и широко разнесенных наблюдательных постов, где вооруженные часовые не сводили взгляда с черной равнины за стеной. Сквозь плазмагласовые иллюминаторы сочился лунный свет, напоминая Томасу, что два полумесяца висят над южным горизонтом, превращая пандоранскую ночь в путаницу теней.
Кольцевой переход привел Томаса вниз, в купол, где сходилось несколько туннелей. Проход к Первой лаборатории, помеченный просто «Л-1», оказался справа. Но не успел Томас сделать и двух шагов в его сторону, как люк распахнулся сам. Выскочившая из прохода женщина торопливо захлопнула створку за собой. В куполе было темно, только сочился сквозь плазовые иллюминаторы лунный свет, но даже в этом тусклом сиянии трудно было не заметить, как судорожно нервны ее движения.
Незнакомка метнулась к Томасу и, ухватив его за руку, с неожиданной силой потащила за собой, мимо рядов окон.
— Пошли! Ты мне нужен!
Хриплый ее голос был полон странных обертонов. Лицо и руки исцарапаны, и запахом свежей крови несло от ее легкого комбинезона.
— Что?
— Молчи!..
В голосе ее сквозило безумие.
И она была прекрасна.
Незнакомка отпустила его лишь у самой наружной стены. Томас увидал впереди смутные очертания аварийного люка, ведущего на опасные просторы планеты. Пальцы женщины сновали по клавишам контрольной панели, переводя затворы на ручное управление так, чтобы не привести в действие сигнализацию. Потом незнакомка схватила Томаса за руку и положила его ладонь на рукоять. Сколько же силы у этой женщины!
— Когда скажу — открой люк. Жди двадцать три минуты. Потом я приду. Впустишь.
Прежде чем он успел возразить, незнакомка выскользнула из комбинезона и швырнула его Томасу — тот машинально поймал его. Женщина нагнулась, чтобы забинтовать ноги. Томас заметил, что ее прекрасное тело — гибкое совершенство рельефных мышц — было крест-накрест перечерчено лентами клеточного пластыря.
— Что с тобой случилось?
— Я сказала, молчи, — бросила женщина, не поднимая головы, и Томас ощутил в ней дикую силу. Опасную. Очень. Безудержную.
— Ты будешь бежать П, — выговорил он, оглядываясь в поисках кого-нибудь, кого угодно, к кому можно воззвать о помощи. Но купол был пуст.
— Поставь на меня, — проронила незнакомка.
— Как я узнаю, что двадцать три минуты прошли? — спросил он.
Отпихнув его, женщина шлепнула ладонью по панели связи на раме аварийного люка. В динамике загудела несущая частота, прозвучал низкий мужской голос: «Девятый пост — чисто», и над решеткой громкоговорителя загорелось небольшое табло: «2.29».
