пять килограммов. Поскольку из самых опасных тварей Пандоры прядильщик единственный двигался очень медленно, Ваэла не стала стрелять сразу, приходилось пользоваться каждой возможностью изучать местную фауну. Серо-черная кротоподобная тушка сливалась с камнем. Длина прядильщик достигала всего двух ладоней, если не считать хвоста-прялки.
Первые колонисты, столкнувшиеся на свою беду с прядильщиком, намертво влипли в клейкую вату, извергаемую тварью при помощи этого органа. Ваэла пожевала губу. Прядильщик двигался так целенаправленно, что сомнений не оставалось — он ее приметил. Клейкие волоконца прядильщика вызывали особого рода паралич — обездвиженная жертва оставалась в полном сознании. А близорукий прядильщик, поймав свою добычу, мог неторопливо высосать из нее, еще живой, все соки.
«Достаточно», — прошептала Ваэла, когда прядильщик замер в пяти шагах от нее и принялся разворачивать свой смертоносный хвост. Жарко алый плевок огнемета испепелил тварь, и обгорелые остатки покатились с Вершины вниз.
Алки поднялась над горизонтом уже на восемь своих поперечников, и вахта Ваэлы подходила к концу. Официально ей, как и всем дозорным, предписывалось «оценивать уровень активности опасных хищников в виду периметра Колонии», но и она, и ее товарищи знали, чем они занимаются на самом деле. Стоящий на видном месте человек в ярко-желтом комбинезоне привлекал всех демонов без исключения.
— Мы здесь вроде наживки, — метко заметил один из ее друзей.
Ваэла возмущалась подобной жестокостью. Но в смертоносном окружении каждый должен подвергаться равной опасности — таков основополагающий принцип, объединявший индивидуумов в Колонию. Однако хоть Ваэла и получит за дежурство пару лишних талонов на питание, негодовать ей это не мешало.
Ее больше волновали другие опасности. Назначение в дозор она рассматривала как первый признак опасных перемен в политике Колонии. Ей полагалось изучать келп. Единственная уцелевшая из предыдущей команды исследователей — именно она должна была набрать новую.
«Или эту линию исследований прикрыли потихоньку?»
Слухи бродили по всей Колонии. Для постройки новых, более прочных субмарин не хватало материалов и энергии. Недоставало цеппелинов, которые оставались наиболее надежным видом транспорта, снабжавшим рудники и шахты. Построенные по образцу португальских дирижабликов, они не привлекали внимания хищников и для демонов земли, похоже, были просто неуязвимы.
Ваэла могла согласиться с логикой оппонентов: келп действительно мешал развитию марикультуры, а нехватка продовольствия становилась угрожающей. Но, по ее мнению, призывы уничтожить келп выдавали не что иное, как опасное невежество.
«Нам отчаянно нужна информация».
Она машинально располовинила несущегося к ней рвача-капуцина, отметив для себя, что это первый рвач, появившийся в виду Вершины за последние двадцать суток.
«Келп следует изучить. Мы должны познать его!»
Что они знают о водорослевых лесах сейчас, когда погублено столько жизней и сделано столько бесплодных погружений?
Кто-то назвал их «светлячками моря». Из толстых жил келпа прорастали пузырьки, сиявшие тысячами цветов. Ваэла соглашалась с теми, кто остался в живых и донес вести об этом на поверхность: мерцание пузырьков складывалось в гипнотическую симфонию огней, и это могло — всего лишь могло — быть формой общения. Потому что в игре вспышек просматривались повторяющиеся осмысленные сочетания.
А келп заполонил все моря планеты, кроме отдельных участков чистой воды, которые кто-то окрестил лагунами. Если учесть, что континентов на Пандоре всего два и те небольшие, это означало, что общая масса водорослей просто неимоверна.
И снова перед Ваэлой встал тот же вопрос: что мы на самом деле знаем о келпе?
«Он мыслит. Он сознает себя».
В этом Ваэла была уверена. Вызов, который проблема бросала ее способностям, занимал ее полностью, и убежденность ее была настолько заразительна, что вся Колония разделилась на два лагеря. Потому что аргументы в пользу тотального уничтожения келпа тоже невозможно отбросить.
«Жрать-то его нельзя».
Нельзя. Водоросли в любом виде пагубно действовали на сознание человека, вызывали галлюцинации. Какое именно вещество создавало такой эффект — химики Колонии пока не установили, но оно явно было общим у келпа и дирижабликов. Неуловимую субстанцию прозвали фрагой — потому что она «фрагментирует психику».
Одно это убеждало Ваэлу, что келп должен быть сохранен для последующего изучения.
Ей снова пришлось отвлечься, чтобы пристрелить еще одного рвача. Вниз по склону осыпались черные ошметки, истекающие зеленой кровью. «Что- то много их набежало», — рассеянно подумала она.
Ваэла опасливо вгляделась в россыпи валунов внизу, выискивая, не двинется ли что. Но ничего необычного не заметила. Она все еще осматривала окрестности, когда из люка показался ее сменщик. Это был ее знакомый — Скотт Бурик, ремонтник цеппелинов из ночьсторонней смены, невысокий, рано постаревший мужичок. Но с реакцией у него все в порядке, как и у любого выжившего колониста. Передавая сменщику огнемет, Ваэла предупредила его о рвачах.
