Мотоцикл, к моему счастью, все еще стоял на улице, когда я понял, что Флида тоже не пешком сюда шла.
— Твоя колесница в надежном месте? — спросил я.
— Да, в парке неподалеку, и я отвязала оленей, чтобы прогулялись. Не волнуйся, — добавила она, заметив мой удивленный взгляд. — Естественно, они невидимы.
— Конечно, — я улыбнулся. — Так скажите мне, что привело тебя, к старому друиду, давно отошедшему от дел?
— Энгус Ог знает, что ты здесь.
— Морриган сказала то же самое, — спокойно ответил я.
— Ох, так она заходила? Его наемники тоже в пути.
— И это мне известно.
Флида прищурилась, оценивая мое спокойствие.
— А то, что Брес едет с ними, ты знаешь?
Я закашлялся, подавшись выпитым смусси и разбудив дремавшего Оберона.
— Полагаю, что нет, — усмехнулась Флида, довольная произведенной реакцией.
— А ему-то что от меня надо? — спросил я, восстановив дыхание.
Брес был самым кровожадным из племени Даны, хотя и не самым сообразительным. На протяжении нескольких сотен лет он возглавлял их армию. Но Брес был гораздо больше заинтересован в истреблении Фоморианцев, чем в защите своего народа, так что вскоре его отправили в отставку.
Он был самым лучшим земледельцем, что позволило ему избежать смерти от руки бога Смерти Лу, обменяв свои знания на бессмертие. Но и до сих пор Брес жив только потому, что никто не рискнет навлечь на себя гнев Бриит, королевы Тир на Ног, убив ее мужа. В магической силе с ней может сравниться, пожалуй, только Морриган.
— Скорее всего, Энгус Ог понаобещал ему золотые горы, — ответила Флида, пренебрежительно взмахнув рукой. — Брес действует, только когда это в его интересах.
— Это я могу понять. Но зачем посылать Бреса? Энгус опять решил действовать через кого-то?
— Не знаю. Может, хочет сбить тебя с толку. Честно говоря, друид, я надеюсь, что ты, в конце концов, победишь Энгуса. Он не проявляет никакого уважения к природе.
Я не ответил, и Флида решила, что я обдумываю ее слова. Она глотнула смусси, потянулась почесать Оберона за ухом, и тот тут же радостно завилял хвостом. Он начал рассказывать ей о преимуществах охоты в парке Папаго, и я улыбнулся, думая насколько крепко он цеплялся за свои желания. Словно за пойманную добычу — навык прирожденного охотника.
— Там в горах есть пустынные бараны. Вы когда-нибудь охотились на них, моя богиня? — спросил Оберон.
Флида ответила, что никогда не охотилась на стадных животных — никакого азарта.
— Но они не обычные бараны, — продолжил он, — они крупнее, быстрее и их трудно заметить среди скал. Мы еще ни одного не поймали. Но мы всего пару раз пытались. А вообще, мне все равно, лишь бы охотиться.
— Твой пес пытается меня разыграть, Аттикус? — в ее голосе слышалось разочарование, когда она посмотрела на меня. — Вы не смогли поймать барана?!
— Оберон никогда не шутит насчет охоты, — ответил я. — Ты еще никогда не охотилась на баранов, подобных пустынным. Погоня за ними — вот это настоящий азарт. Особенно в районе парка Папаго, где острые скалы все только усложняют.
— Почему я ни разу о них не слышала?
Я пожал плечами.
— Это местные животные. Одни из тех, на кого так весело охотиться.
Она откинулась на спинку стула и, напряженно раздумывая, выпила смусси, словно это элексир принятия решений. Она хмурилась, рассматривая низкие ветки мескитового дерева, покачивающиеся на ветру.
Потом, без предупреждения, ее губы растянулись в улыбке и она весело засмеялась. Я бы сказал, захихикала, но это было бы недостойно величества богини.
— Новая дичь! — радостно закричала она. — Ты хоть знаешь, сколько лет прошло с тех пор, как я охотилась на новую дичь?! Века, друид, тысячелетия!
Я поднял свой стакан.
— За новизну.
Все новое очень ценилось среди бессмертных. Она чокнулась своим стаканом с моим, и мы некоторое время сидели, допивая коктейли, пока она не спросила, когда мы можем отправляться.
— Не раньше, чем через пару часов, — ответил я. — Парк закрывается в полночь, и надо дождаться, пока смертные разойдутся по домам.
