Преследуемый (ЛП)

ухо, по меньшей мере, закрылась (хотя ухо обратно и не выросло). Могла бы ты догнать этого демона-комара и уничтожить его ради меня — пожалуйста, пока я разберусь с Энгусом? В нём жутко много моей крови.

Боевая ворона раздраженно закаркала и потрясла крыльями. Энгус Ог осторожно ступил вперед, и глаза вороны предупредительно разгорелись огнём. Энгус остановился.

— Морриган? Что происходит? — спросил он. Она закаркала на него угрожающе; он протянул руки и сказал:

— Да пожалуйста, я подожду.

Очень хорошо, сказала мне она. Ты знаешь, что у него есть Мораллтах?

Я не знал, но спасибо, что сказала. Мораллтах — магический меч, такой же, как Фрагарах; по-английски его можно было бы назвать «Великая Ярость». У него была интересная способность: его первый удар должен был быть также и последним. Один удар — и вам конец. А если прочитать то, что маги пишут мелким шрифтом, то получается, что это должен быть один мощный удар, а не какая-то мимолётная царапина, и меч нельзя активировать, просто ударив по мечу или щиту противника.

Итак, тебе известна его сила и как ты должен напасть?

Прекрасно известна, спасибо. Мне нужно заставить его защищаться и не дать ему нанести тот самый удар, особенно поскольку на мне не было ничего, кроме стопроцентного хлопка. А он, со своей стороны, должен будет беречь всё своё тело, как и я, поскольку сила моего меча означала, что его доспехи — защита не лучше, чем мои джинсы с футболкой.

Фрагарах — по-английски «Ответчик» — обладал ещё парочкой других способностей: он давал мне власть над ветрами, но она мне здесь, в пустыне, была не очень нужна. А если я прижму его к чьему-нибудь горлу и задам вопрос, то он обязан будет сказать правду — поэтому меч и назвали «Ответчиком». Может быть, мне спросить Энгуса (если случай представится), почему ему так отчаянно был нужен именно мой меч, когда у него уже был свой личный кастето-пистолето. Интересная будет дуэль.

Теперь ты должен быть готов. Фрагарах сзади и справа от тебя, под растаявшим телом той твари-ящерицы. Морриган убрала свои когти и полетела навстречу Энгусу Огу. Такое любого бы обеспокоило, и он пристально следил за её приближением. Он на это отвлекся, и я вскочил. Чувствовал я себя просто прекрасно, и достал липкий Фрагарах из-под брюха «калифорнийской девицы», она же варан с острова Комодо. Я снова наколдовал себе ночное зрение и обернулся — как раз вовремя, чтобы увидеть, как Морриган выпускает, дипломатически выражаясь, белый цветочек прямо в визор шлема Энгуса Ога. Он выругался и стал царапать своё лицо; Морриган, хохоча, закаркала.

Я с трудом сохранял молчание: сорвал с себя рубашку и очистил лезвие и рукоятку Фрагараха, улыбаясь при этом. Потом я решил, что веселье на данный момент — это неправильный настрой. В сорока ярдах от меня стоял человек, который сделал мне — и земле — больше зла, чем любой другой.

Он снял свой шлем, стер с глаз гуано и оглянулся, чтобы убедиться, что пленники всё ещё у него и волки не могут ничего сделать. Они защищали Хала и Оберона от атак отдельных демонов, но переходить в наступление вроде бы не собирались. Он посмотрел и на смерть, которая оставалась здесь, сидя на белом коне и не двигаясь. Довольный собой, он повернулся туда, где, как он думал, лежал на земле я, а вместо этого я стоял там с Фрагарахом в руке.

— Шихан О’Салливан, — оскалился он, вынимая Мораллтах из ножен. — Ты вывел меня на поистине весёлую охоту, и если бы остался хоть один бард, чтобы воспеть её, то он, наверное, написал бы про тебя балладу. Настоящую такую балладу, где герой в конце умирает, а мораль — никогда не до**ывайся до Энгуса Ога! — Из его рта летела слюна, а лицо побагровело; он трясся от гнева. Я ничего не ответил, просто злобно взглянул на него и дал понять, что он потерял самоконтроль. Энгус начал скрипеть зубами и глубоко вздохнул, чтобы взять себя в руки.

— Этот меч, — сказал он, указывая на меня своим мечом, — является законной собственностью Туата Де Даннан. Теперь ты не спасёшься от меня, прося пощады. Бросай меч и на колени.

Этот парень просто феерический долбоёб! Надери ему его лучистую задницу! — сказал Оберон.

Я запомнил это замечание и решил порадоваться ему потом.

Я обратил на претендента на трон негодующий взгляд и сказал самым властным голосом, на какой только был способен:

— Энгус Ог, ты нарушил друидический закон, убил землю вокруг нас и открыл врата ада, выпустил демонов в этот мир. Я объявляю тебя виновным и приговариваю к смерти.

Аминь, Аттикус! Свидетельствуй!

Энгус презрительно фыркнул.

— Законы друидов тут не действуют.

— Законы друидов действуют везде, куда я пришёл, и ты это знаешь.