– А я – Раон. Префект лагеря первого фаросского легиона.
Полусотник вздрогнул. Звание фаросского командира было ему непонятно, но по уверенному виду Раона и демонстрируемой тем непоколебимой уверенности в праве повелевать Тирольд сделал вывод, что его собеседник имеет в фаросской армии высокий чин. Тем не менее уступать он не собирался. Что с того, что этот префект лагеря – язык можно сломать, пока выговоришь! – не последний человек в Фаросском герцогстве? Сейчас-то он не у себя дома – нечего свои порядки устанавливать! Но и раздувать конфликт полусотник не решился. В случае чего начальство по головке не погладит. Удержался от дальнейших оскорблений.
– На вас поступила жалоба от жителей Триса. По их словам, ваши люди без всяких причин набросились на вошедших в трактир горожан, избили их, покалечили и ограбили. Оскорбленные люди требуют вашего наказания… То есть не вас лично, а вашего отряда.
Раон ответил, подбирая вежливые выражения:
– Тирольд, видимо, вас неправильно информировали. Именно эти горожане, вломившись в трактир огромной толпой, набросились на моих солдат. Более того, используя оружие, они нанесли тяжелые раны многим моим подчиненным… Скорее, это мы должны требовать их наказания… ну и заодно компенсации ущерба.
– Но…
– Вы подвергаете мои слова сомнению? – грозно нахмурился Раон. – У меня есть и доказательства: раненые товарищи, оружие нападавших… Есть свидетели. Например, хозяин этого славного заведения, введенный в немалый разор вашими так называемыми мирными гражданами. Мои слова могут подтвердить и остальные командиры нашего отряда: сэр Густав Брэй, сержанты Миклос и Кранг. В конце концов, за нас может поручиться уважаемый купец вашего города – Черкан из дома Никса.
Полусотник растерялся. Дело оказалось не таким простым, как представлялось. Были бы сейчас перед ним обычные наемники, он бы и церемониться с ними не стал! Но регулярный отряд соседнего государства – совсем другое дело! Да и сами по себе фароссцы не так просты. Один – немалый начальник, второй – дворянин. Так просто в темницу не бросишь. Узнает правитель города – можно головы не сносить! Он вед тоже из благородных, вполне может заступиться за фароссцев… хотя бы из дворянской солидарности. Еще и Черкан здесь замешан! Человек он влиятельный, очень влиятельный. Врагу не пожелаешь такого врага… Но и отступиться… Как отступиться? Обвинители, они ведь тоже не последние люди в городе… Озлобятся, начнут искать, на ком злость выместить. А кто крайним окажется?.. Вот то-то и оно!
Раон, сочувствуя в душе попавшему в переплет служаке – все же почти собрат по ремеслу, – сказал сочувственно:
– Непростая ситуация, да, Тирольд? – Полусотник вскинул голову, смерив собеседника гневно сузившимися глазами, хотел дать резкую отповедь, но, поняв, что командир фароссцев не насмехается над ним, сразу же успокоился, кивнул покорно. Раон продолжил: – Советую вам доложить все обстоятельства дела вашему начальнику. Если у него возникнут к нам какие-либо вопросы, то он может задать нам их лично.
Предложение Раона пришлось Тирольду по вкусу. Действительно, пускай глава трисской стражи сам примет решение по столь запутанному делу, в случае чего и спрос будет уже с него.
Повеселевший полусотник уже собирался откланяться, как в него клещом вцепился горестно заламывающий руки трактирщик. Вопя, что вконец разорен, хозяин «Пьяной радости» потребовал возместить нанесенный его заведению ущерб и примерно наказать погромщиков. Отстал трактирщик от полусотника, лишь изрядно вымотав ему нервы, так что, когда Тирольд развернулся, скомандовав своим подчиненным двигаться обратно в кордегардию, настроение у него было далеко не радужным. А тут еще на глаза ему попался вышедший из трактира лекарь…
– Ба! Мастер Гольбрейн, а вы-то здесь какими судьбами?! – воскликнул он.
Ксан, выскочивший вслед за учителем, испуганно зыркает на солдат и тянет своего наставника обратно, но тот останавливает его и спокойно отвечает ищущему, на ком бы сорвать свою злость полусотнику:
– Случайно, мой друг, чисто случайно.
На слове «друг» командир патруля скрипит зубами и угрюмо спрашивает:
– Надеюсь, уважаемый мастер помнит, что ему запрещено заниматься врачебной деятельностью.
Насмешка звучит в каждом слове, бьет наотмашь, как хлыст погонщика, но «уважаемый мастер» и бровью не ведет, говорит снисходительно, словно взрослый, вынужденный общаться с капризным ребенком:
– Мастер и не занимается. Мастер оказывает помощь пострадавшим. Без-воз-мезд-но! – последнее слово он произносит по слогам.
– А это мы еще проверим. Пройдете с нами добровольно, или нужно применить силу?
Подчиняясь приказу начальника, стражники двинулись к лекарю.
– Мастер Гольбрейн останется с нами, – сказал Раон, встав у трисских солдат на пути.
– Что?! – хоть Тирольд и был благодарен ему за подсказку, но, как и любой представитель стражи, не любил тех, кто осмеливается препятствовать служителям правопорядка.
– Мастер остается с нами, – упрямо повторил Раон. – Я не позволю оставить своих раненых без надлежащей врачебной помощи.
Полусотник зло сплюнул. Тон фаросского префекта не оставлял сомнений в том, что ради своих солдат он будет стоять до конца. Может, это и
