на месте, – их уже никто не слышит. Все видят, как всадники разом, одним слитным движением, опускают копья, нацеливаясь в попятившийся строй. И что с того, что на копьях кавалеристов нет хищно отточенных стальных жал! Об этом никто и не вспоминает, скованный животным ужасом перед надвигающейся смертью. И этот ужас берет верх, и бойцы, не слушая команд сержантов, разрывают строй и бегут, бросая щиты и копья. Немногочисленные ветераны пытаются остановить их, но куда там!
– Ха-ха-ха! Ну и грозные же бойцы! Так… ха-ха… так драпануть, едва завидев противника, это… ха-ха… это уметь нужно! – раскатисто громыхнул Дор. Фыркнул, давясь с трудом сдерживаемым смехом, Картаг. Коротко хохотнул Сплит.
Граул побагровел, захрипел себе под нос что-то нелицеприятное по поводу «подзаборных шавок, понапрасну воображающих из себя великих героев древности, не способных в действительности сдержать самый жалкий из всех когда-либо виденных наскоков кавалерии и только позорящих своих командиров».
– Уймись, старина, – хлопнул Граула по плечу Сплит. – Бывает и не такое, сам знаешь.
– Ага, бывает и хуже, – поддакнул Картаг и вновь фыркнул. – Но такого единодушия я давненько не видел. Как они разом драпанули, а?
– Да, хорошо драпанули, – протянул нарочито серьезным голосом Сплит. – Пожалуй, что всадники бы их и не догнали.
– И правильно сделали, что не погнались, – вновь вмешался Картаг.
– Да ну?
– Точно тебе говорю, – отстаивал Картаг свою точку зрения. – Ну, ты сам посуди, вон видишь, где они сейчас? – Ликтор указал на остановившихся в отдалении новобранцев. – Остановились, когда сообразили, что их никто не преследует, иначе бы все еще драпали без оглядки. Лови их потом по всей пустоши!
Ликторы вновь расхохотались, исподволь бросая короткие взгляды на Упыря.
Граул зашипел, как рассерженный кот, ожег насмешников пылающим яростью взглядом и ринулся с пригорка в сторону сбившихся в кучку на дальней стороне поля пехотинцам. Струсившим новобранцам можно было только посочувствовать – за все насмешки, что обрушили ликторы на голову своего приятеля, он сполна отыграется на своих подопечных.
– Смотри, как разогнался…
– Граул, смотри не запнись, – продолжали веселиться насмешники.
Впрочем, веселились они не долго. Хватило одного короткого слова, брошенного Волковым:
– Уймитесь.
Было хорошо видно, как Граул подлетел к опозорившимся пехотинцам и первым делом навернул в ухо ближайшему, да так, что тот покатился кубарем, теряя снаряжение. Кипящий возмущением ликтор на этом не остановился и принялся орать на боязливо вжимающих головы в плечи бойцов. Намотанная в несколько слоев повязка на лице мешала Граулу, и он раздраженно сдернул ее с лица. Многие солдаты в первых рядах принялись непроизвольно отворачиваться, лицо ликтора, не прикрытое тканью, вызывало у солдат брезгливость пополам с затаенным страхом, что и с ними может случиться нечто подобное.
Граул понимал, что лицо его не эталон красоты, но он терпеть не мог, когда его подчиненные, вместо того чтоб внимательно слушать, вертят головами, и навел дисциплину испытанным армейским методом. Нахватавшись увесистых оплеух, солдаты вынуждены были преодолеть вызываемое отвращение и, следя за расхаживающим вдоль строя ликтором, лишь опускали глаза в землю, когда он поворачивался к ним лицом.
Издалека лицо Граула сложно было рассмотреть, но Глеб знал, ЧТО скрывала повязка, и мысленно сочувствовал бойцам. Волкова сложно было назвать брезгливым человеком – и не того насмотрелся в свое время! – но даже у него, когда он увидел обезображенное шрамами и ожогами лицо ликтора с обрезанными губами, выставляющими на всеобщее обозрение кривые желтоватые зубы, это вызвало некоторый дискомфорт. Не слишком сильный, но аппетит все же испортился.
Граул вскоре навел в смешавшихся рядах порядок и вновь погнал бойцов на поле.
Развернувшись, четко как на параде, кавалерия отъехала на свой конец поля и выстроилась для новой атаки.
– Командир, стоит ли? – осторожно заметил Сторх, видя, как Глеб готовится дать отмашку Густаву Брэю.
– Верно, – прогудел Дор, – зачем тратить понапрасну свое время. И так ясно, что вновь разбегутся.
Картаг фыркнул:
– Значит, посмотрим на еще один забег.
– А потом еще на один, и еще, и еще, – подхватил Сплит. – И так до тех пор, пока нашей «доблестной» пехоте не надоест бегать.
– А если не надоест? – ехидно осведомился Картаг.
– Значит, пока у них не останется сил бегать, и они вынуждены будут встретить атаку кавалерию лицом, а не задницей.
– Ох-хо, – притворно застенал Картаг под приглушенные смешки остальных офицеров. – Ты разве не знаешь, что в процессе спасения своей шкурки многие проявляют редкую выносливость? Нам что, здесь ночевать теперь?
– Ну-у-у, – задумчиво протянул Сплит, – настолько их не хватит. Побегают максимум еще пару часов, не больше.
