Затем усадил его возле двери в тени и отвесил пару легоньких оплеух, чтобы проникся вниманием.
– Сколько еще человек в доме? – Я показал ему кинжал.
Он мутно взглянул на лезвие, испытывая явные трудности с фокусировкой.
– Никого, – промямлил он.
– Если это окончательный ответ, а я кого-то найду, они умрут.
– Двое.
– Где? – Я кивнул.
– Наверху.
Я распустил его кушак, завязал на конце узел и загнал ему в рот. Остатком дважды обмотал голову.
– Сиди тихо.
Лучше бы он полностью вырубился, но я не хотел забить его до потери чувств; существуют понятия, и не обязательно нарушать их чохом ради простого удобства.
Я повторил былой маршрут и отыскал сперва библиотеку, а после ключ на кольце дворецкого. Дом откровенно готовился отойти ко сну, и лишь несколько свечей горели в ожидании хозяина. Ритмичный скрип этажом выше уведомил меня о занятии, которому предавались двое других слуг. Я вернулся к парадной двери на помощь дворецкому.
Тот пытался встать на ноги, но получалось плохо, судя по землистому цвету лица и взопревшему челу.
– Полегче, – посоветовал я ему и поддержал. – Блевать с кляпом во рту не рекомендуется. Верный способ подавиться насмерть.
Он обдумал эти слова и слабо кивнул. Я отвел его в библиотеку, свернув по пути только за свечкой. Внутри я усадил его посреди комнаты на пол и запер дубовые двери.
– Твоя жизнь зависит от твоего молчания, – сообщил я ему, повернувшись. – Не пинаться, не сбрасывать вещи, вообще никакого шума – и будешь жить. Но если хоть пикнешь, то я обещаю, что даже если выломают двери, то обнаружат только одного человека, который будет дышать. Понятно?
Дворецкий злобно сверкнул глазами и кивнул.
– Полагаю, – я выпрямился и посмотрел на полки, – тебе неизвестно, где твой хозяин держит книги о Деганах?
На сей раз дело ограничилось яростным взглядом.
– Я так и думал.
Я начал с отсека, откуда Хирон извлек труд Симонис Хионатес, и отыскал его довольно легко. Беглый просмотр выявил четкий текст, с которым много работали; заметки на полях были написаны как минимум двумя разными почерками. Еще занятнее было то, что рядом я обнаружил более раннюю, черновую версию текста, начертанную той же рукой, что и позднейший. Исходные записи и окончательный труд? С ума сойти, какое открытие для ученых, но мне с него не было проку, поскольку тексты не имели отношения ни к Дегану Слоновая Кость, ни к первоначальным порядкам в ордене.
Соседствовавшие книги представляли собой мешанину из общих имперских исторических хроник и дневников людей, имевших дела с Деганами; еще там были два тома выцветших писем, несколько руководств по боевым искусствам – включая Гамбоджи, о котором однажды пренебрежительно отозвался Деган, а также потрепанный, со множеством загнутых страниц, опус Уссериуса «О природе божественности императора» и сборник, который можно было описать сугубо как смесь фантастических преданий и коротких баллад, переплетенных в единый том. Он был озаглавлен как «Приключения, героические деяния и опасные испытания, выпавшие благороднейшему ордену Деганов» за авторством «А. Джентльмена», которое после взгляда на текст казалось оскорблением для всякого джентльмена, достойного своего звания.
Это было намного меньше того, что я надеялся найти, и явно не единственной подборкой материалов о Деганах, в чем я уверился после того, как битый час перелистывал кипу книг. Хирон заявил, что всегда был страстным коллекционером, а этой темой увлекался особенно, но фолианты, которые лежали передо мной, представлялись позорищем, а не предметом похвальбы. Возможно, меня испортили тома, проходившие через руки Балдезара, или даже те, что возвращались из его мастерской в Илдрекку, но Хирон говорил о Деганах слишком толково, чтобы я счел его знания ограниченными этой подборкой. Слоновая Кость в ней почти не упоминался, а орден раннего образца – тем паче.
Нет, здесь должно находиться что-то еще, и не только потому, что мне так хотелось.
Я посмотрел на дворецкого. Он отключился – отчасти, несомненно, после моей взбучки. Впрочем, даже если бы он бодрствовал, я был не настолько глуп, чтобы рассчитывать на его помощь.
Я начал обыскивать шкафы и полки, листая тома и высматривая новые, которые могли бы иметь отношение к предмету поисков. Присутствие здесь книги Симонис не означало, что Хирон не мог держать материалы о Деганах и в другом месте; библиотекам, как и замкам, присуща индивидуальность.
Теория была хороша, однако она не помогла мне найти книгу, где явно или косвенно говорилось бы о Деганах. Быстрее, чем мне хотелось, я вновь очутился перед полкой с Симонис и «А. Джентльменом».
Я оглядел помещение, прикинув наскоро, не составил ли Хирон каталог. Наверное, нет: он был достаточно самонадеян, чтобы хранить список в памяти. И если попасть сюда оказалось проще, чем я полагал, у меня не было иллюзий насчет того, что я сумею припереть секретаря к стенке и убедить его
