всего, не повело», – облегчённо подумал он. На новую машину денег не было точно, а вот на ремонт жестянки наскрести можно. Удручённо констатировав, что машина лежит вверх колёсами, упираясь водительским бортом в столб, что борт этот смят довольно сильно, с повреждением обеих дверей и центральной стойки, и что крыша, когда окажется сверху, тоже своим видом вряд ли порадует, Артём впервые обратил внимание на то, что стоило бы увидеть сразу, – на улице не было ни единого человека. Казалось бы, такой факт сложно не заметить, но абсурдность происходящего не давала его осознать. А вот когда Артём задумался о том, как бы поставить мини-вэн на колёса – одному это не под силу, но три-четыре мужика перевернут машину без проблем, – тут и сообразил, что вокруг никого нет. Он огляделся, сделав полный оборот, чтобы окончательно убедиться: улица удивительным образом совершенно пуста. Ни пешеходов на тротуарах, ни автомобилей на проезжей части. Вообще ни одного. Моргал в никуда жёлтым глазом ночного режима светофор, вяло чирикали воробьи, краем глаза наблюдал за ними из кустов как будто смотрящий совсем в другую сторону драный уличный кот.
– И что это за фигня? – устало спросил Артём у кота. – В кои-то веки я бы не отказался от общества коллег по биологическому виду. И немедленно раз – и никого вокруг. Мир не расположен ко мне сегодня?
Кот дернул ухом, отмечая, что услышал вопрос, и повел отрицательно хвостом, показывая нежелание отвлекаться на беседу. Воробьи его интересовали больше чужих проблем. Коты вообще известные эгоисты.
– Если человек не идет к человеку, то человек пойдёт человека искать! – провозгласил Артём ма?ксиму дня и, вздохнув, отправился в сторону центра.
Вокруг по-прежнему царило полнейшее безлюдье – не прогуливались чинно мамаши с колясками в сквере, не пинали мячик на спортплощадке неутомимые подростки, не катались с горок детского комплекса орущие малолетки, не толпились у перехода прохожие, ожидая зелёного сигнала, да и машин на дороге тоже не было. Примерно через пару кварталов Артём понял, что уже не может игнорировать очевидную ненормальность происходящего.
Он достал из кармана смартфон и убедился, что сегодня четверг, июнь, 12.28, предположительно 25 градусов, преимущественно ясно, к вечеру возможен дождь, три письма, две sms-ки и что ему кто-то звонил с незнакомого номера.
– Социум хотел меня, когда я не хотел его, – мрачно констатировал Артём, – а когда я захотел социум, он исчез. Какая досада…
Ткнув пальцем в экран, перезвонил неизвестному абоненту. Телефон, пискнув, выдал «ошибку сети». Номера из телефонной книги вели себя не лучше. Одно по крайней мере, ясно: причиной происходящего не был выходной. Будучи человеком свободного образа занятий типа «пишу за еду», Артём обычно слабо ориентировался в днях недели. У него всякий день был рабочий или всякий – выходной. В зависимости от желания и настроения. Это тоже входило в его понятие счастья.
– Может быть, сегодня какой-нибудь праздник из новых? – спросил себя Артём. – Вроде бы в июне что-то такое было… День чего-то этакого…
Сквозь легкую постстрессовую заторможенность после ДТП неуклонно пробивалась мысль, что никаким, даже самым распраздничным, праздником происходящее объяснить не получится. Потому что так не бывает. Додумывать эту мысль не хотелось, потому что она требовала какой-то развернутой реакции на происходящее – ну там удивиться, испугаться, загрустить или даже куда-то бежать и что-то делать. Всего этого совершенно не хотелось. Лучшим из возможных решений в тот момент казалось поставить машину на колёса, вернуться за город, в свой дом, к компьютеру и недописанному тексту, а город пусть сам решает свои проблемы. Да, хорошо бы ещё в магазин за едой заскочить, конечно. Ничего, кроме еды и денег, Артёму от человечества нужно не было. Готовность Человечества обменивать продукты своёго физического труда на сомнительные мегабайты его текстов всегда казалась Артёму слегка подозрительной, но, в целом, позволяла смириться с оного, Человечества, существованием. Ведь, если бы не оно, пришлось бы в поте лица добывать хлеб свой, а не покупать упакованным и нарезанным в магазинах.
Неторопливой походкой, внимательно осматриваясь, Артём прошёл несколько кварталов. Тишина давила на уши своёй неуместностью – где-нибудь в лесу чириканье птичек в качестве самого громкого звука воспринималось бы нормально, но замерший в безмолвии город заставлял нервно озираться на каждый шорох. Зашелестел ли ветер пластиковым пакетом, хлопнула ли неплотно прикрытая створка окна – всё это слегка било по нервам, и Артёму постоянно приходилось сдерживаться, чтобы не накрутить себя до паники и не начать шарахаться от каждой тени.
«Внезапная эвакуация? Война? Катастрофа? Террористы?» – гадал Артём, уже понимая, что ни один из вариантов не подходит. Эвакуация целого города – задача эпических масштабов. При всей мощи и организационных возможностях СССР быстрая тотальная эвакуация проводилась один раз – в Припяти, и это было сделано с большими накладками, несмотря на то что городок крошечный. Эвакуировать одним разом миллионник? Не смешите, так не бывает. Даже если бы и одолели такую задачу – следов бы осталось предостаточно. Тот ещё хаос и бардак при таких раскладах бывает – проверено. Тут же было похоже на то, что все разом, одномоментно исчезли, как будто их стерли ластиком. И вот это было действительно страшно…
Артёма невольно начало потряхивать – неужели он остался один? Пришлось остановиться, присесть на лавочку и сделать несколько глубоких вдохов, унимая сердцебиение. «Но-но! – сказал он себе. – Никаких сердечных приступов! Что-то мне подсказывает, что „скорую“ придётся ждать долго…»
На первый взгляд, картина окружающего была удручающе однообразна – все тот же город, только без людей. Немного успокоившись, Артём стал обращать внимание на нюансы. Во-первых, какой бы чёрт ни унес жителей уездного-почти-миллионника, он явно сделал это ночью. Между
