догадках. Не говоря уже о парадоксах, приобретающих иногда такие причудливые формы и подстерегающих нас за каждым поворотом дороги. Все так. Но ведь эта самая нереальность и толкает человечество вперед, позволяя развиваться дальше...» — «Но если ни в чем нельзя быть уверенным заранее, — не удержала удивленный возглас девушка. — Какова же на самом деле эта самая реальность?» Учитель постарался скрыть улыбку и обернулся к Кену, который терпеливо ожидал в дверях окончания столь поучительной беседы: «А как думаешь ты?» Юноша пожал плечами и подошел к ним поближе: «Прежде всего, нужно научиться формулировать правила жизни, которых собираешься придерживаться ты сам. А если для кого-то это' так трудно, стоит поискать проводника, способного направить и помочь. Но это, я думаю, в крайнем случае. Для меня альфой и омегой, началом и концом всей жизни является бескорыстие и самопожертвование, а еще любовь к этому огромному миру и всему, что населяет его. Относясь к другим, как к самому себе можно, в конце концов, услышать голос истины — вот это и есть для меня реальность бытия, созидающего жизнь, а не разрушающего ее». Кен вздохнул: «Может быть, несколько высокопарно, но это мое понимание всего сущего и смысла моей жизни, правда, на данном этапе бытия». Сенсей кивнул: «По сути, ты прав. Видите ли, вселенная чрезвычайно разумно и гармонично устроена. В ней в изобилии разных энергий, жизненных сил, баланса добра и зла, здоровья, любви, духовных и материальных богатств, пищи и многого другого. Когда вы даете установку во зло, она говорит: «Этот человек только что пожелал энергии со знаком «минус». И вы тут же сполна получаете ее. Желая добра, вы находите его в себе самом, в окружающих, в гармонии с миром. И это работает! Так вы создаете свою собственную реальность. Это и есть то самое послание, которое вы слышите время от времени в душе. Так из мозаики гипотез и предположений в конце концов складывается такое нужное открытие. Пусть даже сначала вас посчитают чудаком, но новый виток уже будет иметь для вас глубокий смысл, не видимый пока окружающими. А ведь начинается все просто. Вы говорите себе: «Это любопытно! Интересно узнать, что за всем этим скрывается?» И вот уже непонятные устремления захватывают все больше и больше, и, избрав порой совершенно неожиданное направление, вы отправляетесь в путь. Но всегда ли вы готовы к тому, чтобы, бросив нажитые блага, начать все заново? Предполагать — это совсем не то, что делать». — «Значит, нужно определенное мужество, чтобы позвать в свою жизнь мятежный ветер открытий и позволить происходить чему-то очень главному и нужному в нашей жизни?» — восхищенно переспросила Изабелла. «Да, — кивнул сенсей. — Нужно просто решиться на перемены и быть готовым к ним. И запомните, когда вы ощущаете потребность управлять процессом, но остаетесь на месте, ничего не предпринимая, то сами не даете вещам происходить. Когда только пытаетесь и контролируете со стороны чужие действия — магия также работать не сможет. Нужно очень чего-либо захотеть. И действовать, непременно действовать! Жизнь — это магия творения, а вы, друзья мои, — космические алхимики на этой планете. В игре с реальностью, если факты существуют, хороший игрок должен уметь использовать их». — «Но ведь это означает, что кто-то сможет так же играть с нами?» — вдруг сообразила Изабелла.
Какие-то странные предчувствия охватили сердце. Она вздрогнула, словно ледяной ветер пробежал внезапно по комнате. Кен машинально сдернул куртку и набросил девушке на плечи. Учитель Хацуми только головой покачал: пока все шло как надо. Итак, он не ошибся в своих предположениях насчет них. Но почему должен был появиться Кристиан? По логике выходило, что юноша — третий лишний? Так нет же! Неужели настырный американец случайно оказался в чужой реальности? Не похоже. Тогда что? Почему с самого начала все пошло не так? А если кто-то заранее распланировал эту шахматную партию и расставил фигуры? Тогда им непременно нужно узнать, какую неблаговидную цель он при этом преследовал! Понять бы эту непонятную и запутанную игру, затеянную с ними невидимым и неведомым противником...
«Попытайся представить ряд новых явлений, некоторые давно известны, другие так далеки от нас, что их можно считать частью совсем другой игры. Но если мы попробуем складывать их вместе, то получим новый образ реальности и новую игру», — задумчиво произнес Кен, когда они вышли из зала. Изабелла не могла скрыть беспокойства после разговора с учителем Хацуми, и юноша попытался хоть немного успокоить ее. Он чувствовал: что-то настораживало ее, но что? Похоже, она и сама не могла объяснить. Девушка чувствовала, что сенсей не спроста затеял этот разговор. Кен был того же мнения. «Я согласна с тобой, — поддержала она напарника. — Похоже, человечество давно уже играет в игру с реальностью, причем по ставкам столь огромным, что даже трудно вообразить их величину. Есть огромное количество свидетельств, которые показывают, что нечто происходит на нашей планете и кем-то регулярно программируется. Так ужасно осознавать, что какая-то невидимая сила наблюдает за всеми и, как в шахматной игре, только передвигает фигурки!» Зеленоглазый Хранитель вздохнул: «Мне бы не хотелось быть пешкой в чьей-то игре». — «Пешкой? Вряд ли, — усмехнулась юная графиня. — Скорее уж ты король!» — «Ну уж нет, — запротестовал друг. — Фигура может быть и главная, но так мало решает и действует». — «И все-таки неприятно осознавать то, что, возможно, человечество приглашено участвовать в странном виде состязания с какими-то, не показывающими себя, противниками», — грустно прошептала Изабелла. «Не грусти, крошка, — подбодрил Кен. — Даже если человеку брошен вызов игры с реальностью, у него всегда есть шанс, что когда-нибудь он сможет постичь подлинный смысл нелепых намеков, и начнет действовать нужным образом. А раз так, то не исключено, что вскоре он сможет получить более ясную картину своей роли в космическом порядке явлений. Правила игры, возможно, бессвязны, чрезвычайно гибки и трудно определимы, но играть человек должен, ведь иначе он не сможет постичь смысл игры. А сумев это — выиграть или, в крайнем случае, найти союзников и единомышленников!» — «Вот тут-то и может понадобиться мистическая логика мира знаков, — задумчиво произнесла Изабелла. — Ох, не зря учитель Хацуми заставляет нас заниматься с утра до вечера. Как думаешь, он что-то предчувствует или знает точно?» Напарник внимательно взглянул ей в глаза: «Знаешь, Изабелла... ты всегда можешь на меня положиться, понимаешь? Что бы ни случилось!» Девушка кивнула и попросила: «Ты научишь меня управлять миром застывших мыслей? Этой странной музыкой для рассудка, позволяющей создавать любые образы и уноситься куда пожелаешь?» — «Мои
