Макс моргнул, приходя в себя. Тяжелая, жгучая боль все еще сжимала грудную клетку. Боль и острое осознание — это был ее мир. Место, в котором она заперла свой разум.
Поддавшись мимолетному порыву, Макс протянул руки и обнял тонкие плечи охотницы.
— Я сделаю все, чтобы эта девочка больше не плакала… — едва слышно выдохнул парень, зарываясь носом в ее волосы.
«Странно, она так приятно пахнет. Так успокаивающе, — пронеслись в его голове мысли. — Знакомый, чуть терпкий запах… Что-то травяное, этим еще раньше валики набивали, чтоб спалось лучше. Как же это растение называлось? Лара… Лама… Лаванда! Точно, ее волосы пахнут лавандой».
— Не видно. Ни черта, чтоб его, не видно! — Лис, скрипя зубами, вглядывался в кроны деревьев.
Быстро осмотрев лагерь, парень задержал взгляд на траве рядом с кунгом, где мгновение назад мелькнуло что-то темное. Будто из-под днища машины выскочила бесплотная тень. Но минуты шли, а ничего не происходило. Решив, что ему просто почудилось с недосыпа, Лис, наплевав на приказ, спустился из башенки и тихим шагом прокрался мимо спящих вокруг потухшего костра мужчин. Капитан, в очередной раз наказав его неизвестно за что, назначил в караул в самое неудобное время, перед рассветом, когда спать хочется особенно сильно. Ермолову, видите ли, не понравилось, как он разговаривал с девкой. Самой же охотнице за всю грубость и размахивание клинками и слова не сказал!
И вот теперь эта стерва на пару с питерцем куда-то втихую намылилась. Хотя куда они пошли, и дураку понятно, — местечко поукромней найти. Это с ним Вика холоднее льда, а к Максу так и ластится.
Продолжая бормотать, Лис пробрался сквозь деревья и замер на границе с поляной, спрятанный тенью раскидистого куста.
— Ну, что у нас тут?
Парочка сидела в траве рядом с цветами и тихо разговаривала. От сопливости сцены парень вновь заскрипел зубами.
— Макс, да ты сам как баба. Давно бы уже завалил ее. Тупо силой, раз на уговоры не ведется. Романтик, птер тебя задери.
Лиса бесила вся ситуация в целом и каждый ее аспект в отдельности. Но больше всего раздражало, что не он на месте питерца. Какого черта? Этот блондинчик меньше недели, как свои хоромы покинул. Судя по смазливой роже и статусу «сталкера», девки к нему так и липли. А они тут уже больше месяца бабу даже не нюхали. Эта охотница вместо того, чтобы изображать из себя воительницу, лучше бы женские обязанности выполняла, — и то толку больше было бы.
Макс почувствовал, как ее горячая спина постепенно начала холодеть, возвращаясь к человеческой температуре. Русый цвет, словно вода, растекался по ее волосам, начиная от корней. Только прядки у лица остались седыми.
— Отпусти меня.
Холодный, с металлическими нотками голос. Холодный, но живой. Спроси его кто, парень не смог бы объяснить разницу. Просто сейчас с ним вновь разговаривал человек, а не то, чем девушка была всего мгновение назад.
С легким сожалением Макс разжал руки. Отстранившись, Вика выпрямилась, будто в ее позвоночник вставили сломавшийся ранее стержень. Развернувшись на каблуках, охотница чуть повернула голову.
— Эту жалость можешь затолкать себе в зад, — жестоко выплюнула Вика, заставив парня дернуться, как от пощечины, и, не оборачиваясь, пошла в сторону лагеря.
— Жалость… — он перекатил слово на языке, пробуя на вкус, и криво усмехнулся.
Жалость… Кислое слово, вяжущее, отдающее горечью безысходности. Слово со вкусом цитруса… Грейпфрутов, которыми когда-то давно, в том другом мире, мама пичкала его под предлогом полезности. Жалость.
Невесело усмехнувшись, Макс присел и сорвал цветок. Прислонил к лицу и вдохнул пряный аромат. Нежные лепестки защекотали ему щеки. Интересно, чем эти цветы были раньше, до Катаклизма? Ромашками? Клевером? Колокольчиками? Теперь уже трудно определить, да и познаний в ботанике ему явно не хватает. Главное — они другие. Не удивительно, если даже люди изменились.
Отпустив цветок, питерец сделал шаг вперед. И тут же почувствовал, как что-то невидимое сжало его горло. Схватившись за шею, парень с удивлением понял — давление не внешнее, оно изнутри. Макс раз за разом пытался вздохнуть. В груди разгорался пожар. В глазах помутнело. Покачнувшись, парень рухнул в заросли цветов.
Когда питерец наконец обнял Вику, Лис едва сдержал рвотные позывы. До чего надо быть мягкотелым, чтобы так побледнеть от пары реплик этой безбашенной стервы! Что он тут нежности разводит? В современном мире ты или идешь вперед и берешь свое, либо присоединяешься к отстающим. Лис нетерпеливо переступил с ноги на ногу.
— Давайте уже, начинайте представление, — бормотал он. — Я по ходу дела подключусь. Одного тебя, Макс, на нее точно не хватит.
