заставило обычно спокойного парня так рьяно отрицать путь через город. Недоговаривать бы он не стал; скорее всего, это просто голос интуиции. Капитан про себя усмехнулся. Слишком часто в последнее время они стали доверять этому ненадежному советчику.
Решившись, Ермолов поднял голову и заметил, как охотница скрылась в деревьях в направлении грузовика. Девушка поняла его раньше, чем он сам.
— Ладно, — проговорил мужчина. — Грузимся.
Вернувшись в кабину, он снял респиратор, разложил на коленях карту и пробежался глазами по названию города — «Вышний Волочек».
— Да чтоб его, этот Вышний Сво… — ругался Чугун, разворачивая машину.
— Тоха! — прервал очередные гневные излияния прапорщика Ермолов.
Отряд колесил по узким улочкам уже не первый час. А начиналось все удачно. Дамбы за прошедшие года не смыло, разве что в паре мест подтопило немного. Но «Шишиге» подобные лужицы были нипочем. Фон повысился не столь критично, и в укрепленном грузовике бойцы чувствовали себя вполне сносно. Но стоило машине вкатиться в сам город, как Ермолов воочию убедился, почему Вышний Волочек раньше называли едва ли не самой большой проблемой трассы «Москва — Питер».
Фуры. Десятки фур выстроились в нескончаемую цепь на обочине дороги. Разграбленные, полуразвалившиеся, они затрудняли проезд, насколько это вообще было возможно. А там, где рассыпающийся асфальт не загромождали их останки, разместились остовы машин поменьше. И незадолго до того, как «Шишига» добралась до первого моста, дорога оказалась совсем непроходимой. С Божьей помощью и семиэтажным матом Чугуна грузовик удалось развернуть.
Но и путь по левому берегу реки Цна язык не повернулся бы назвать комфортным даже у самого неприхотливого человека. Если качество покрытия московской трассы и так оставляло желать лучшего, то в переулках дорога напоминала решето. Отряд уже с теплой тоской вспоминал тряску на железнодорожных путях.
— Алексей, — послышался за спиной командира голос Лесника.
— Что у тебя?
— Я хотел поинтересоваться, не сможем ли мы ненадолго притормозить? — заметив, как нахмурился капитан, Николай замахал руками. — Нет-нет, не сейчас, ты не подумай. Если я не ошибаюсь, чуть дальше по дороге должна быть Успенская церковь.
— И? — Ермолов уже понял, что ничего здравого этот увлеченный историей человек не выдаст, но проверить все-таки стоило.
— Это потрясающее место! — воскликнул Лесник, всплеснув руками. — Здание было построено в девятнадцатом веке купцом Фролом Яковлевичем Ермаковым. А архитектура у храма какая! Входы расположены в восточных пряслах, что совершенно нетрадиционно для церквей! А стиль — вообще нечто среднее между древнерусским и классицизмом. Основное пространство под куполом внутри храма перекрыто при помощи крестового свода, который отрезает барабан от интерьерного оформления. Где еще такое чудо найдешь? Я эту церковь еще до войны хотел посетить… Слушай, а нельзя остановочку сделать возле нее? Я хоть внутрь зайду, одним глазком взгляну. Надеюсь, что купол не рухнул…
Капитан скрипнул зубами. А с другой стороны, чего он еще от Николая ожидал? Как этот чудик вообще в одиночку в Заполярье выжить смог?
— Может, тебя еще куда завезти? — нарочито спокойно проговорил он. — Раз уж в город заскочили?
— Меня еще интересовали Казанский женский монастырь и Богоявленский собор…
Из глубин кунга послышался громкий шлепок. Судя по всему, кто-то из бойцов не сдержался и хлопнул ладонью по лбу. Продолжая твердить себе, что он — уже давно не пацаненок, и так явно реагировать на глупости подчиненных ему не положено по званию, Ермолов лишь вцепился в подлокотник сиденья.
— Понял, понял, Алексей Петрович, — подняв руки, Лесник попятился. — Что это я, право слово. Мы же не на экскурсии.
Заготовленную гневную реплику командира прервал истерический писк дозиметра. А в следующее мгновение грузовик накрыло мощной звуковой волной. Прапорщик с силой нажал на тормоза, а Николай с испуганным вскриком рухнул на колени, схватившись за голову.
— Разворачивай! — прорычал Ермолов, толкая Чугуна в плечо и хватаясь за руль.
Гул продолжал нарастать. Но в его едва не душащей силе не было однородности. Напротив, он будто пульсировал, то приближаясь, то откатываясь вновь. И напоминал что-то до боли знакомое.
— Колокола, — прокряхтел прапорщик, вжав педаль газа в пол. — Церковные… Колокола.
Щурясь от давящей боли в ушах, Ермолов глянул в окно. В зеркале заднего вида, сверкая в лучах заходящего солнца, алым цветом пылали купола.
Когда развалины огромного завода скрылись за деревьями, шум окончательно стих. Дозиметр перестал выдавать запредельные цифры, и в грузовике повисла тишина. На разговоры у полуоглохших людей не осталось сил, и остаток пути бойцы провели в молчании.
Поколесив между деревенскими домишками, «Шишига» выехала на берег водохранилища, настолько огромного, что закатный небосвод, казалось,
