– Готовы? – улыбнулся препод.
– Типа того.
– Начнём.
Мы заняли места вокруг стола. Я сделал три вдоха-выдоха, резко положил руку на столешницу и нанес удар левой ногой. Попытался нанести. Препод просто отклонился, подхватил мою конечность и придал ей ускорение, закрутив меня вокруг оси. Пока я восстанавливал равновесие, Марся прыгнул ему в колени.
Прыгнул и наткнулся на шикарный удар коленом в лоб. Он ещё не упал, как Карп скользнул ко мне. Я как раз восстановил равновесие и услужливо повернулся к нему лицом, в которое сразу получил шикарную «двойку». В общем, очнулись мы в лазарете, куда нас оттащила та же четверка, что ранее уволокла первую пару. У меня распухла вся морда и заплыли глаза, у Марси был разбит лоб, поэтому отек был небольшой.
– Недолго музыка играла, – пробубнил Марся, рассматривая свою рожу в зеркале.
– Недолго фраер танцевал, – поддержал его я, занимаясь осмотром своей физиономии.
– Отомстим? – без всякого энтузиазма поинтересовался мой друг.
– Попытаемся, – тем же тоном ответил я.
– Вы, мстивые, в следующий раз аккуратней, – посоветовал хирург, что откачивал нас. – Дней через пять переломы начнутся.
– Были прецеденты? – удивился я.
– Вагон, – обнадежил нас врач.
– Хреново, – повесили мы головы и попёрлись в казарму.
У входа сидел задумчивый Киса. Судя по количеству окурков, торчал он тут давно.
– О, явились, убийцы-профессионалы, – поприветствовал он нас. – Кости целы?
– Целы-целы, – пробубнил я и добавил: – Пока.
– Ты прав, Трофимов. Именно – пока. А ну покажите мне свои морды лица.
Полковник Воробьянинов с минуту изучал повреждения, после чего озвучил «диагноз»:
– Ну это он вас жалеючи отоварил. Считайте – ласково ладошкой по попке шлепнул.
– Сергей Дмитриевич, – обратился я к начальнику курса. – Как Шуровкина можно уработать?
– Отомстить решили? Это хорошо, – расплылся он в улыбке. – А касательно «уработать», как ты, Сашок, изволил выразиться, то только спящего рельсом отоварить. Забудь пока. И ты, Сунгатов, тоже. Не готовы вы ещё. К концу месяца, когда теорию изучите, появятся шансы.
– А кто-нибудь из курсантов одерживал победу?
– Полтора года назад, – нахмурился Киса, вспоминая подробности, – у «ловцов» два курсанта, правда, они из кадровых офицеров были, смогли Карпа повязать. Он им ребра-то переломал, но захват они провели успешно. Больше не припомню подобного. Мощные парни были и грамотные. Дай Бог памяти, – он ещё раз задумался, – Коваль и Бойченко. Сейчас у Барона воюют.
Вечером к нам заглянул Зимин. Долго над нами смеялся, но напоследок посоветовал:
– Вы, ребятушки, запомните: Карпа можно лишь импровизацией взять. Все заготовки он раскусит сразу.
– Это как?
– А так, что один придумал, начал действовать самостоятельно, а второй его поддержал, просчитав ситуацию. Только так. Так что отрабатывайте взаимодействие. Киса говорит, что способности выходить из глубочайшей задницы у вас первостатейные. Вот вы и перенесите их с полигона на Карпа.
Зимин развернулся и не спеша побрёл к выходу.
– Товарищ полковник, – я рискнул его остановить.
– Чего тебе? – обернулся он.
– Я так понимаю, что вам, лично вам, очень нужно, чтобы мы уработали Карпа?
Не сказав ни слова, он едва заметно кивнул головой и пошёл дальше.
– Санек, – Марся зло ударил кулаком в стену, – выбора у нас нет. Карпа придется гасить.
– Это факт, – задумчиво протянул я.
Странные всё-таки у нас командиры. Во время занятий гоняют до потери пульса, бьют нещадно, не стесняясь, добивают лежачих, но, как только речь заходит о противодействии другим преподам и командирам, становятся ласковее и заботливее родных матерей. Киса не просто так наши рожи рассматривал. Он боялся увидеть на них травмы, пропущенные врачом (что маловероятно), и боялся, что такой сокрушительный проигрыш нас надломил. И он, кстати, тоже втайне надеется, что мы завалим Карпа. Знать бы, что между ними произошло… Между Кисой, Зиминым и Карпом.
В течение следующего месяца по два часа в день Шуровкин нас избивал. По-другому это не назовёшь. Полчаса на теорию, полтора на «практику». Врачи дежурили в классе постоянно, чтобы курсанты не отвлекались на транспортировку раненых в лазарет. Несмотря на показушный садизм, Карп был человеком весёлым и заботливым, как бы странно это не звучало. Он никогда не добивал «на вынос». И его объяснение доходило моментально. В связи с тем, что мы с
