Апаша грузно уселась рядом, но не спешила отвечать на вопрос. Вместо этого попыталась подсунуть Марии стакан с соком. При этом её черты, тон и легендарная стальная выдержка неожиданно сменились мягкими чертами заботливой, исстрадавшейся матери:
– Может, лучше фрукты? Или булочку с маслом?.. А то от крепкого чая ты вон и так не спишь. А потом кошмары снятся… – Смутилась под укоряющим взглядом Ивлаевой, вспомнила, что они не одни, и вновь мгновенно изменилась. Подобралась, расправила плечи, взгляд окаменел, и вновь стала той самой «грозой всего и вся», что возникает и мешает на пути молодой империи. И рассуждать стала деловито:
– Любой сон, особенно тебе, – это знак свыше. Так что немедленно надо проверить. Хотя в последние дни к нам в плен тайланцы не попадали. А те, что есть, под строгим учётом и контролем…
Тут со стороны героя-посыльного раздался несмелый кашель, коим он пытался привлечь к себе внимание. Привлёк. Императрица так на него взглянула, что он без единого приказа из её уст зачастил словами доклада, ради которого и прибыл в ставку:
– Попытка нашего егерского полка прорваться через Борнавские долины на Грохву и далее на соединение с войсками Леснавского царства не удалась. Лошадей захватили достаточно для формирования полноценной колонны, но навстречу враг двинул элиту своей рыцарской конницы, усиленную сотней тяжёлых рыцарей тайланцев, которые вели тыловое прикрытие колонны. Получилась западня, в которой полк заперли с двух сторон. В лоб нас атаковали шестьсот, а с тыла двести рыцарей. То есть противник численно превосходил нас вдвое, достигая общего количества в восемьсот особей…
Императрица прервала посыльного звоном колокольчика и выкриком:
– Секретарь! – И тут же приказала докладчику: – Продолжай! – Но стоило видеть, насколько горькая печаль омрачила не только её осунувшееся личико, но и лица всех присутствующих в комнате. Все однозначно предположили только одно: полк егерей в четыреста двадцать отборных универсальных воинов перестал существовать. И теперь все с нарастающей тоской готовились выслушать подробности. А на лихого капрала поглядывали так, словно он единственный остался в живых из всего полка.
– …соотношение потерь таково, – продолжил с неуместным задором посыльный. – С нашей стороны сто пятьдесят три человека убитых, более ста раненых, жизнь которых уже вне опасности, помощь им оказана на этой стороне гор Велеса. Сказалось своевременное решение командира полка, который дал приказ двум с половиной сотням егерей незамедлительно разворачиваться и прорываться назад. Отряд прорыва справился с задачей, уничтожив колонну людоедов в тылу, но сам при этом понёс тяжелейшие потери в количестве восьмидесяти двух павших. Но основное сражение произошло во время фронтального столкновения на линии основного удара. Там развернуться в широкую цепь мешала узкая дорога и не совсем пригодные для конного манёвра обочины…
Считать хорошо умели все. Поэтому быстро отняли, сложили и умножили, получив в уме совсем уж нереальное соотношение: в лоб колонну зроаков в шестьсот рыцарей атаковали всего лишь сто семьдесят егерей. И среди них пало семьдесят. Значит, по всей видимости, остальные своевременно отступили. Только как они тогда смогли захватить с собой «более ста» тяжелораненых товарищей? И ведь наверняка многие имели лёгкие ранения, при которых оказывать помощь кому бы то ни было проблематично. Не так ли? Тогда какими силами и каким чудом эти легкораненые ещё сумели оторваться от погони? В придачу скрыть все следы своего выхода через тоннель на ту сторону гор? Потому что последнее считалось обязательным условием для полковника, уговорившего императрицу и главнокомандующего дать ему разрешение для грандиозного рейда по тылам врага.
По этой причине Апаша Грозовая не смогла смолчать, прерывая посыльного:
– Капрал! Я правильно поняла: тайна тоннеля зроаками раскрыта?
– Никак нет, госпожа командарм! – постарался тот по-молодецки расправить плечи. Не тушевался, однозначно считая себя героем, лично принимавшим участие в таком эпохальном сражении. – Вчера вечером полк организованно отошёл к горам. Потом в наступившей темноте сместился к выходу тоннелей на поверхность и при помощи интендантских рот обслуживания тоннелей быстро эвакуировал внутрь раненых, тела наших погибших товарищей, захваченных пленных и самые ценные трофеи…
Тут уже сама императрица не выдержала:
– Какие трофеи?! – а главный воевода эйтранов вторил ей, словно эхо:
– Какие пленные?! – и только Грозовая сделала логическое предположение:
– То есть основная колонна людоедов повернула вспять и сбежала с поля боя?
– Никак нет! – еле скрывая радостную улыбку, рявкнул капрал. – Основная колонна врага уничтожена почти полностью. С поля боя, по разным оценкам, сумело уйти не более двух-трёх зроаков.
Такому вообще никто не мог поверить. А Юлиан Некрут, так и не севший за стол, опять сжал кулак:
– Ты не умеешь делать доклады или специально над нами издеваешься?
– Только не надо горячиться! – тут же встала на защиту воина Мария Ивлаева. – Мы сами не даём ему толком высказаться и сбиваем своими вопросами. Давайте помолчим и выслушаем до конца. Рассказывай!
Стоило видеть, с какой благодарностью и восторгом воин смотрел после этого на императрицу. Он-то её и раньше боготворил, но сейчас видно было: поглупел от счастья и высочайшего доверия находиться так близко и общаться с самой дочерью богини Герчери. Но слова дальнейшего доклада из него и дальше вылетали вполне связные, дельные и рассудительные.
