инвентаря полученный в форпосте свой ключ и сверился.
– И у меня такой же, – покачал головой Гвин и показал на стену рядом: – А это как тебе?
– Нас реально заманивают, – попытался я свести все к шутке – рядом с воротами на стене был нарисован человеческий череп, проткнутый крестом. И несколько замысловатых вензелей, но что они означают, понять было сложно из-за потеков… краски?
– Пойдем, раз заманивают, – приоткрыл калитку Гвин.
Когда миновали ворота, показалось, что уже в инстансе – настолько вокруг стало тихо, хотя никакой сумрачной пелены мы не проходили. И запах стоял необычный. Смесь запахов – сырости, затхлости, плесени. А еще вокруг чувствовалось дыхание смерти.
Мы втроем – Багиня, Паша и я – были в кожаной обуви, а вот подбитые металлом сапоги Гвина громко лязгали в плотной тишине улицы. Эхо его шагов ударялось в стены, отражаясь многократно и возвращаясь к нам на грани слышимости.
– Паш-шаа, – тихо произнес я, не смотря на него.
Паш-ш-шааа… ш-шаааааа – зашелестело тут же эхом.
Мазай не ответил, только внимательно посмотрел мне в глаза, когда я обернулся.
– Клыки не показывай, – как можно тише шепнул ему, – и так стремно.
– Клыки? – удивленно обернулся Гвин. – Ты же эльф?
– Он неправильный эльф, – не стал я вдаваться в объяснения.
Мы шли медленно, стараясь держаться середины улицы. И при жизни эта улица не отличалась дружелюбным видом, а сейчас, в смерти, производила пугающее впечатление – плотно прижавшиеся друг к другу дома одинаковой угловатой архитектуры щерились на нас узкими провалами мрачных окон. Темнота за открытыми дверьми совершенно не привлекала подойти ближе и узнать, что же там внутри.
– Слышали? – вдруг резко остановился Паша.
Тишина. Мы постояли чуть ли не полминуты, когда вдруг слегка повеяло ветерком, и по дороге лениво прошелестел какой-то мусор.
– Что слышали? – только после этого спросил я.
– На помощь вроде звали, – внимательно осматриваясь по сторонам, ответил Мазай.
Постояв еще немного, опять двинулись вперед. Здание ратуши на перекрестке улиц обошли по широкой дуге – уж очень мрачно было во внутреннем дворике, видном за распахнутыми высокими дверьми. Миновав ратушу, оказались на главной улице города, которая была гораздо шире прежней. И дома здесь были больше, уже не теснились в борьбе за пространство, а будто соревновались друг с другом в изящности оформления. Когда-то соревновались, а сейчас смотрели на нас мертвыми глазницами окон.
– Стойте! – опять воскликнул Паша, но мы уже и так услышали далекий голос, то ли женский, то ли детский. – Где-то там, – показал он наискось, на боковую улочку.
– Посмотрим? – спросил я самого себя даже. И невольно прижал к себе щит, уткнувшись в его край подбородком, и меч чуть назад отвел.
Вдруг несколько призывных возгласов раздалось гораздо ближе.
– Там! – воскликнул Гвин, показывая в сторону примыкающей улицы.
– Помогите! – закричала молодая девушка, почти девушка, выбежав из двери одного из домов. На ней была белая накидка, из-под которой виднелись голые молочно-белые ноги. На фоне белизны девушки ярко-алым выделялись потеки крови на ее коже. Не задумываясь, рванулся вперед, рядом ударили в мостовую подкованные сапоги Гвина. Вдруг свистнуло, и, чувствуя, что мои ноги оплела гибкая змея хлыста, я увидел стремительно приближающуюся ко мне землю. Бежал быстро, так что даже выставленные руки не помогли – кулак с зажатой рукоятью меча скользнул по брусчатке, и я со звучным шлепком поцеловал мостовую.
Судя по громкому лязгу доспехов рядом, упал не я один. Глянув на ноги, увидел, как змея хлыста меня больше не оплетает.
– Ты что делаешь! – в ярости крикнул я, оборачиваясь из положения лежа и одновременно пытаясь подняться.
– Вы с ними не справитесь, мой господин! – с чувством произнесла демонесса, а стоящий рядом Паша просто показывал рукой вперед, хлопая ртом, как рыба.
Быстро обернувшись, увидел, что девушка идет ко мне, протягивая руки. Столкнувшись с ее взглядом, я сразу и встал, оказавшись рядом с демонессой – увидев два абсолютно черных, блестящих даже сейчас в сумерках глаза, на коже лица вокруг которых появился узор черной паутины вздувшихся сосудов. А за превратившейся в зомби девушкой в проеме двери уже виднелось движение белого.
Мертвый город ожил. Вернее, нет, не так – мертвый город зашевелился. Где-то хлопнула дверь, вокруг в домах зашелестело, а откуда-то раздавались волочащиеся звуки.
А мы уже не бежали, летели как на крыльях по широкой улице. Из примыкающих улочек на нас вышли несколько обычных, уже привычных зомби, но тут же улетели обратно. Кое-кто не улетел, но мы продолжали бег по улицам в сторону виднеющейся впереди громады крепости. Городская застройка кончилась внезапно – вроде только бежали в окружении когда-то вычурных фасадов, как вдруг их сменили ажурные заборы и изгороди, за которыми виднелись черепичные крыши вилл. Это мы, наверное, в престижный район забежали.
