одежды – грязные и окровавленные, выглядящие так, как будто из-под развалин выбрались. Мелькали камуфляжи бойцов патруля, нескольких раненых несли на руках, кто-то из них истошно кричал. Громкие крики боли воспринимались мной сейчас отстраненно, как часть общей картины, я на них уже почти не реагировал. Не реагировал так, как полагается, потому что криков было уж слишком много. Да и Аллу по-прежнему едва не тащил за собой – кроссовки и куртку девушка где-то потеряла, лицо ее было в белой извести явно в глаза попавшей – осматриваясь вокруг, она щурилась, по щекам бежали дорожки слез. Идти ей тоже было тяжело, а одна ступня и вовсе окровавлена – судя по всему, Алла приложилась ногой где-то неплохо.
Обойдя по широкой дуге то место, где только что попал в аномалию ооновский броневик, прошли несколько сот метров по полю и толпой поднялись на небольшой пригорок. Кто-то заголосил, спрашивая, зачем настолько удаляться, но Руслан упорно пер вперед, криками подгоняя отстающих. В Зоне нельзя долго в низменности оставаться, ровной как доска. Появление «зеленки» может сюрпризом стать – каждый сталкер знает. Я не сталкер, но вот тоже уже знаю, сегодня сталкивался. Чуть позже, ближе к обеду, должен был с «зеленкой» встретиться – вспомнил я об изумрудной субстанции, по полям перемещающейся.
Руслан все продолжал кричать, подгоняя нескольких отстающих. Еще когда мы только выпрыгнули из рушащегося дома, как только ему стало понятно, что Зона пришла к нам, сталкер, как самый опытный, взял на себя инициативу, и даже несколько патрульных рядом сейчас повиновались его командам.
Только поднявшись на пригорок, покидав по сторонам гайками, удостоверившись в отсутствии поблизости явных аномалий, Руслан махнул рукой: пришли мол.
– Все, располагайтесь, отсюда ни шагу! – заорал он, хотя вокруг было тихо и, говори он обычным голосом, услышали бы все. – Все, ни шагу отсюда! Внимание всем! – закричал Рус, снова привлекая внимание. – Внимание! Меня зовут Руслан, я сталкер из Института. И с уверенностью говорю, что, судя по всему, мы оказались на территории Зоны. А Зона – это место повышенной опасности, – здесь не действуют законы физики и не работают стандартные нормы безопасности! На ваших глазах происходит то, чего в нормальных местах быть не должно, поэтому прошу вас, сохраняйте спокойствие и ни в коем случае не уходите с этого места!
Я в это время усадил Аллу на землю и пытался ей в лицо заглянуть – крупной бетонной крошкой сыпануло ей щедро. Глаза у девушки слезились, она пыталась мне что-то сказать, но запыхалась настолько, что у нее не получалось, лишь грудь бурно поднималась под грязной майкой.
– Подожди, подожди, сейчас промоем, – скинул я с плеча рюкзак, доставая бутылку с водой. Когда откручивал крышку, столкнулся с очень внимательным взглядом Вики, которая стояла рядом, не давая Алле глаза руками тереть.
– Я сейчас иду обратно, – продолжал громко говорить Руслан, – там осталось еще много людей, надо попробовать спасти кого-нибудь. Запомните, отсюда ни шагу! Всех, кто…
– Смотрите! Смотрите! – вдруг подскочила одна из девушек, которую я недавно мельком видел выпрыгивающей из окна первого этажа.
В глаза мне тогда, да и сейчас бросилась ее обтягивающая футболка кричащего салатового цвета. Из наших, в смысле из туристической группы. Кроме нее заметил еще несколько знакомых лиц, но немного. И ни Гашникова, ни коммандоса, ни гида Валеры, да и никого из сдружившейся компании парней заметно не было. Снова мазнув по салатовой девушке взглядом, я посмотрел по направлению ее руки и с чувством невероятной радости увидел приближающийся к нам вертолет. Сложные, неописуемые чувства сразу появились: ведь вертолет – это билет на большую землю, это возможность – р-раз, и исчезнуть с территории Зоны, а уже через какое-то время находиться в комфорте привычного мира, смотреть новости в Интернете и прихлебывать любимый фруктовый чай. Отдав бутылку с водой Вике, лишь мельком глянувшей на приближающийся вертолет, я поднялся, пытаясь совладать с эмоциями. Это ведь все, кто рядом сейчас, в зоне меньше четверти часа, а я уже который день по ней шляюсь!
– Нет!!! Эгей, нет!!! – вдруг вырвал меня из грез истошный крик. Один из патрульных, тех, что выбрались вместе с нами с территории базы, вдруг побежал вперед, яростно размахивая руками и подпрыгивая, пытаясь привлечь к себе внимание.
– Стой! Стой, придурок! – не выдержал Руслан, пытаясь одернуть ооновца.
Но пилот вертолета уже, видимо, заметил нас, и винтокрылая машина склонилась набок, со снижением заваливаясь в нашу сторону.
Восходящее солнце, показавшееся из-за горизонта, бликануло от поверхности многосекционной, будто голова стрекозы, кабины, и на мгновение я заметил сидящего там летчика. Но сразу же кабина скрылась из виду – только желтое брюхо с расставленными стойками шасси проплыло над головой. Вертолет, пролетев над нами, обдав гулким рокотом двигателя вкупе с шелестом лопастей, заложил вираж и снова полого пошел в сторону базы. Обычный транспортник, Ми-8, если не ошибаюсь, и в желтой раскраске, а не в белой, как машины ооновского контингента.
– Нет!!! Стой!!! – даже кинулся было один из патрульных следом за вертушкой, но бросившийся наперерез ему Руслан схватил бойца, удерживая на месте.
Не выдержав, я тоже сделал пару быстрых шагов, раздвинув плечом нескольких человек, чтобы лучше видеть происходящее. Вертушка между тем, унося с собой гулкий перестук двигателя, уже приблизилась к базе, а мы все наблюдали за этим, затаив дыхание.
«Он что, не в курсе, что произошло?» – запоздало мелькнула у меня мысль. Наблюдая за машиной, я даже предположить не мог, что летчик вот так спокойно направится в сторону базы патруля, на которой сейчас резвилась Зона. О том, что пилот не в курсе, у меня и мысли отчего-то не было. А ведь, скорее всего, так – прошло-то немного совсем времени с того момента, как мы оказались за новым периметром.
Приближаясь к забору части, пилот, видимо, что-то почувствовал и попытался резко набрать высоту. Махнув хвостом, вертолет резко задрал кабину,
