помостом, по которому выбрались пострадавшие.
– Есть кто? – повернувшись, снова переспросил я мужика.
Тот не ответил, лишь закачал головой, как болванчик. Вздохнув, я наклонился к краю, заглядывая туда. Уж очень не хотелось туда лезть, при одной только мысли страхом противно тянуло.
Вдруг увидел снизу шевеление и сразу же протянул руку, помогая выбраться буквально выпавшему из темноты пострадавшему.
– Аргх… – выдохнул тот, оказавшись наверху, и тяжело завалился на бок. Только присмотревшись к нему, я узнал нашего гида.
И почти сразу, стоило мне только услышать хрипящий голос снизу, я замер, не в силах пошевелиться.
– Помоги! Помоги же, что смотришь! – требовательно крикнул мне Гашников, тщетно пытаясь выбраться.
Можно ли наказать человека за преступление, если он его не совершал? Если он просто может его совершить? Или все-таки совершал?
Он же… а что он же? Хоть пытай его сейчас, ведь не вспомнит того, что с ним происходило за последние несколько дней. Дней, которых не было.
– Руку! Дай руку, что же ты застыл?!! – крикнул мне Гашников, уже закинув локоть на край, требовательно потянувшись ко мне.
Я, будто зачарованный, шагнул вперед, но тут поверхность под ногами снова ухнула вниз, просев. Ненамного, едва ли даже на полметра, а вот в том месте, где только что в рваном проеме был Гашников, лишь одна кисть теперь торчала. Пришедший в себя мужичок подбежал и ухватил ладонь Гашникова, потянув ее на себя. Рука вышла удивительно легко. Одна рука – все остальное там осталось.
Тут же ухнуло еще раз. Увидев мелькнувшую тень перед глазами, я отскочил в сторону, неведомо каким образом пробежал, не переломав себе ноги, по развалинам и, оттолкнувшись что было сил, прыгнул.
Приземлившись на мягкую землю, покатился и, вскочив на ноги, сразу обернулся. Как раз успел увидеть, как вторая половина здания начинает складываться карточным домиком. Последнее что осознал – мелькание темного и взорвавшиеся перед взором красные искры – отголосок мощного удара в голову.
Во рту пересохло настолько, что при попытке сглотнуть поперхнулся и даже приподнялся на кровати, пытаясь обуздать рвотный рефлекс. Посидев немного, держась за грудь чуть ниже шеи, я наконец сглотнул и с трудом, пытаясь сморгнуть пелену перед глазами, осмотрелся. Ничего не понятно, мутно все.
Сморгнув, сильно зажмурившись, снова осмотрелся. Нет, не показалось – окружающие меня стены колыхались.
«Палатка», – мелькнула догадка. Большая, похожая на шатер брезентовая палатка. Еще раз напрягшись, безуспешно пытаясь сглотнуть сухость в горле, осмотрелся. Рядом в подвешенных на специальных держателях в два яруса носилках лежали люди, и вроде все без сознания. Хотя нет – один из них поднял голову и, глядя на меня, что-то сказал.
– Что? – переспросил я, удивившись звуку своего голоса, и тут же сразу даже голову в плечи втянул, когда на меня обрушилась какофония звуков. Поодаль кто-то истошно кричал, рычали моторы, гудели вдалеке шелестом вертолетные винты, слышались резкие выкрики команд. В этот момент полог входа откинулся и внутрь палатки зашли два солдата в армейском камуфляже, которые занесли еще носилки.
Осмотревшись, бойцы – совсем молодые парни – поставили носилки на один из ярусов и быстро вышли.
Тот раненый, который смотрел на меня, опять что-то произнес, но я опять не расслышал.
– Пить есть? – хрипло спросил я, не отреагировав на вопрос. Но привставший на своем ложе парень понял и показал пальцем куда-то мне за плечо. Обернувшись, я увидел сразу несколько упаковок с пятилитровыми бутылками воды.
Хэкнув от натуги, поднялся и, сделав несколько шагов, жестко приземлился на колени рядом с ними. Негнущимися от слабости руками в несколько приемов разорвал полиэтилен упаковки и, свинтив неподатливую пробку, наклонился, приникнув к широкому горлышку мягкой бутылки. Держать ее было тяжело, руки от напряжения дрожали, жидкость проливалась на грудь, но бутылку я не отпускал.
Выпитая вода мне сразу сил придала, и ясность в голове появилась. Уже уверенней поднявшись на ноги, бросил взгляд по сторонам. А после вниз, осматривая себя. Ботинки, штаны, куртка – все мое. Похлопал себя по карманам машинально – документы на месте. Покачав головой, чтобы удостовериться, что уже получается фокус взгляда ловить, откинул полог палатки.
– Эй, земеля! – раздался вслед окрик, но я не обратил внимания, выходя на улицу. Сразу же интуитивно пригнулся, закрываясь рукой, – как раз в этот момент надо мной низко прошел вертолет, чей большой силуэт мелькнул тенью на фоне яркого солнца.
Вертушка, выполнив пологий разворот, начала заходить на посадку неподалеку, а я сделал еще несколько шагов, осматриваясь. Лагерь напоминал встревоженный муравейник – везде сновали солдаты, притом зеленые общевойсковые камуфляжи нашей армии мешались со светлой ооновской формой, один за другим пролетали над головой вертолеты, пронеслась мимо пара грузовиков, поднимая за собой шлейфы пыли.
Неподалеку слаженно работала группа бойцов, возводя длинный тамбур временного госпиталя, к которому примыкали палатки по типу той, из которой я только что вышел. Что это госпиталь, ясно было по тому, что на каждом шатре присутствовал большой красный крест.
Вдалеке виднелся ряд однотипных палаток кричащих цветов. Туда я и направился, с каждым шагом расхаживаясь все больше. Сумбур и тяжесть в
