Однако его боевой дух не был сломлен.
Прокричав что-то вроде:
– В-о-о-о-о-н!
Или, может быть:
– В-о-о-о-о-т! – он вскинул руку с зажатой в ней бутылкой, которую намеревался метнуть в миссис Уотс.
Том считал себя джентльменом. И как джентльмен он не мог оставить леди в беде. Поэтому он поднялся во весь рост и громко крикнул:
– Эй!
Только сейчас он как следует рассмотрел своего противника.
Это был весьма пожилой мужчина, лет шестидесяти, невысокого роста, тщедушного телосложения, однако с роскошной, рыжей шкиперской бородкой. Такая бородка сама по себе не вырастет – ее требовалось холить и лелеять, используя набор специальных ножничек и гребешков. А вот одет был мужчина странно. На нем был детский матросский костюмчик, который он каким-то образом умудрился на себя натянуть: белая курточка с золотыми пуговками и откидным матросским воротником с синей полоской по краю и такие же белые с синими полосками внизу короткие штанишки, не сошедшиеся на животе, а потому подтянутые ремнем. На ногах белые в синюю полоску гольфики и красные сандалии, а на голове – матросская бескозырка с большим синим помпоном.
Одним словом, вид у незнакомца был исключительно комичный.
Если позабыть о бутылке, что он держал в руке, подобно готовому к бою оружию.
Теперь оружие это было наведено на Тома.
И, судя по зверскому выражению лица, рыжебородый всерьез намеревался пустить его в ход.
Не дожидаясь, когда в него полетит бутылка, Том первым запустил в противника мяч.
Том любил играть в крикет, так что бросок у него вышел отменный. Мяч угодил точно в грудь морячку Папаю.
Вряд ли удар был болезненный, но от неожиданности бородач разинул рот, как будто хотел громко крикнуть: «О-о-о-о!»
Выскользнув из внезапно ослабшей руки, бутылка разбилась об асфальт.
Морячок подпрыгнул так, будто у ног его разорвалась граната.
– Уй-я! – он прижал обе ладони к груди, как будто в нее угодил не мяч, а пуля.
– Пшел вон, китаеза! – заорала сверху миссис Уотс.
Морячок, словно затравленный борзыми лис, метнулся сначала в одну сторону, потом в другую.
На какой-то момент он будто утратил ориентацию в пространстве и был готов то ли упасть на брусчатке и закрыть голову руками, то ли широко взмахнуть руками и воспарить в небо.
В конце концов он подхватил с мостовой свою авоську и, звякая пустыми бутылками, побежал в сторону Грув-роад.
– Молодец, Томми! – миссис Уотс свесилась через подоконник и звонко хлопнула в ладоши, едва не выпав при этом из окна.
– Вы бы поосторожнее, миссис Уотс! – предупредил ее Том.
До его сознания не сразу дошел тот факт, что пожилая леди назвала его по имени! В то время как родные дядя и тетя не узнавали его!
– Вы помните меня, миссис Уотс?
– Еще бы мне тебя не помнить! – всплеснула руками женщина в окне. – Ведь это ты, сорванец, мне витрину крикетным мячом рассадил!
Верно, так оно и было!
Только случилось это лет пятнадцать тому назад.
Том взял велосипед, стоявший под навесом возле стены, перенес его через ограду и поставил на дорожку.
– Как дела, Томми?
Миссис Уотс успокоилась, легла грудью на подоконник и явно была настроена поболтать.
– Неплохо, миссис Уотс.
Том перешагнул через ограду и взял велосипед за руль.
– Куда собрался?
– К доктору Робертсу.
– Доктор Робертс… – судя по выражению лица миссис Уотс, она старалась, но никак не могла вспомнить человека с таким именем. – Он живет на Чепел-лейн?
– Нет, на Шекспир-стрит.
Том выкатил велосипед на дорогу.
Вся проезжая часть и тротуар напротив были засыпаны побитыми и поломанными вещами, что повыбрасывала из окон миссис Уотс, а также разрозненными предметами женского гардероба, от которых она тоже решила избавиться.
