– У него закрыто лицо, – сказал «серый».
– Это медицинская маска. Чтобы не дышать тем, от чего все сходят с ума… Полагаю, ее уже можно снять.
– Согласен.
Том снял вонючую маску с лица доктора Робертса, кинул в мусорный пакет и завязал его узлом.
– Не думаю, что ему это помогло.
Том кинул пакет в корзину для мусора.
– Судя по запаху, он использовал мочу.
– Точно.
– Тогда это могло сработать. Хотя помимо дыхательных путей оно проникает в организм и через поры кожи, и через слизистую оболочку глаз. Любое, даже самое незначительное повреждение кожи – это открытые врата для пыльцы орокусов. Попав на любой субстрат, на тот же фильтр респиратора, пыльца тут же начинает разрушаться, выделяя оро в чистом виде. Ни один фильтр оро не задержит, но моча способна частично нейтрализовать его.
– Это какие-то растения? – спросил Том.
– Не задавай вопросы.
– Слушай, почему это для тебя так важно?.. А, извини… – Том недовольно скривился. – Хорошо, попробуем иначе… Понимаешь, если мы не станем задавать друг другу вопросы, нам будет очень сложно общаться.
– В этом как раз и заключается смысл.
– В чем?.. А!..
Том с досадой взмахнул руками.
– На самом деле все не так сложно, как кажется.
– Ладно. Я хочу есть, а ты?.. А!.. Приглашаю тебя откушать. Если угодно, то – преломить со мной хлеб, как говорили наши предки. Такое приглашение, полагаю, должно тебя устроить. Меня бы оно точно устроило.
– Спасибо, но я вынужден отказаться.
– Тогда чашку чая. Извини, но кофе у нас дома нет.
– Я не могу снять свой костюм. В противном случае я, как ты выражаешься, тоже сойду с ума.
– А разве это не сумасшествие? То, что происходит вокруг?
«Серый» сделал отрицательный жест рукой.
Это означало, что он не станет отвечать.
– Ну ладно, – пожал плечами Том. – Поговорим о чем-нибудь другом.
Только сейчас Том вдруг сообразил, что он разговаривает не с кем-нибудь. Не с соседом и не с булочником. Не с таксистом и не с почтальоном. И даже не со случайным прохожим, который поинтересовался, как пройти к церкви Святой Троицы. Он разговаривает с «серым»!
И разговаривает он с ним так, будто они сто лет знакомы.
Ну, нет, не сто, конечно, а лет десять-двенадцать.
Примерно так.
И все потому, что после того, как доктор Робертс отключился, «серый» оказался единственным человеком, с которым можно было поговорить.
Поговорить просто так, как с человеком. Не подстраиваясь под тот мир, который он для себя придумал.
Он был нормален. Насколько нормальным может быть человек, натянувший на себя серый латексный костюм, который, по его мнению, спасал его от безумия, и утверждающий при этом, что он един в трех лицах.
Тему второго пришествия Том разрабатывать не хотел.
Да «серый» и сам вроде не пытался выдавать себя за Мессию.
Хотя трюк с остановкой времени, что он показал в магазине, был вполне достоин Иисуса. Если бы тот провернул его на Голгофе, история его жизни получилась бы куда интереснее.
Перед глазами Тома сама собой возникла следующая картина.
Римские легионеры привязывают Иисуса к лежащему на земле кресту и тащат деревянные киянки и здоровенные гвозди, чтобы проткнуть ими руки и ноги Христа.
Все это, разумеется, под жесткий индастриал в исполнении «Nine Inch Neils».
Гвоздь приставлен к запястью.
Киянка занесена.
Предельно жесткая сцена, выдержанная в темных тонах, в стиле видеоклипов Трента Резнора.
И вдруг все вокруг замирает.
