— Я не… он. Это ошибка.
— Откуда же ты знаешь, что мы принимаем тебя за кого-то? — Нож Хардова всё так же ровно скользил по поверхности яблока, срезая кожуру.
Фёдор молчал. Покачнулся, и ему пришлось ухватиться за основание мачты. Глаза заволокло, и он понял, что увидел белое платье, в котором Лия предстала перед ним на болотах. Монотонно прошептал:
— Потому что существуют сны.
— Чьи сны?
Фёдор затряс головой. Поднял руку, как бы отгораживаясь от Хардова.
— Я… Сестра… Она что-то сделала со мной.
— Нет, — холодно возразил гид. — И пока это единственная ошибка в твоих рассуждениях.
Фёдор затряс головой сильнее, хмурясь; было в его движении что-то механистичное.
— Хардов, — тихо позвала Анна. — Он ещё не готов.
Гид не сводил с юноши пристального взгляда. Фёдора перестало трясти, на миг он уставился в пол. Потом, будто вспомнив что-то, с надеждой посмотрел на Хардова.
— Я случайно оказался на вашей лодке, — промолвил он. И с воодушевлением добавил: — Вы ведь не хотели меня брать! Забыли?! Ещё и ссадить грозились. Как же… Час на сборы или прощай! Случайно всё вышло.
— Я умею пускать пыль в глаза, — негромко сказал Хардов.
— Зачем?
— Иногда приходится делать то, что должно.
— Зачем? — огрызнулся Фёдор. — Я вам не верю. На моём месте мог быть кто угодно. Я не знаю, что вы сделали со мной, но не верю! Случайно.
Хардов отложил яблоко в сторону. Поднялся, ножа складывать не стал, и широкое лезвие поймало солнечный зайчик. Фёдор увидел нож, поморщился, и его взгляд на мгновение сделался пустым. Хардов вынул из-за пазухи запечатанный конверт и шагнул к юноше:
— На-ка. Это для тебя.
Фёдор попытался сделать шаг назад:
— Что это?
— Письмо от твоих родителей.
Фёдор с недоверием посмотрел на Хардова. Затем нехорошо усмехнулся:
— И что там?
— Правда.
— Какая правда?
— Держи.
— Какая правда?! — завизжал Фёдор.
Анна обеспокоенно посмотрела на юношу.
— Хардов, — с укором произнесла она.
— Я думаю, правда о том, что они любят тебя, — ровно сказал гид. — Не знаю, не читал. Держи.
Фёдор со страхом смотрел на конверт, словно ему предлагалось потрогать змею, но всё же рука через силу потянулась к письму. И повисла в воздухе.
— Я видел этот нож, — быстро сказал Фёдор.
Хардов посмотрел на свой нож и, чётким движением скользнув по брючине, сложил лезвие:
— И что?
— Там… когда Сестра… Знаете, когда становятся кровными братьями. Она мне сказала, что это очень важно. Сестра…
Лицо Хардова застыло:
— Ты о чём?
Фёдор снова мучительно поморщился.
— Она сказала, что связь очень сильна. Что из-за этого такой яркий свет. И что я должен рассказать вам о скремлинах.
— Что именно, Тео?
— Что они уязвимы. И… не помню.
— Пожалуйста.
Взгляд Фёдора потемнел, юноша покачнулся и крепче вцепился в мачту:
— Я… не помню.
