хорошие дни можно было добраться посуху, да и до Туриста тоже, если бы не рухнувший железнодорожный мост через канал. Конечно, по кромке обжитых земель, по речушкам и системе обводных каналов мгла стояла плотной стеной, и вот поговаривали, что кое-где опять пришла в движение.
По крайней мере, гиды зачастили в туман, а у дальних границ оборудовались новые заставы — блокпосты, укреплённые, как на тёмных шлюзах, мешками с песком и пулемётными гнёздами. Гиды возвращались хмурыми и потрёпанными, но истории их были скудны.
Новиков-старший ненавидел гидов. Кроме полиции это была единственная на канале вооружённая группа мужчин, которой официально разрешалось носить нарезные стволы. И хоть волей-неволей многие операции приходилось проводить совместно, глава полиции подозревал, что это Тихон запрещает своим людям делиться информацией. Клановое чувство передалось по наследству и Юрию, правда, у него оно, скорее, трансформировалось в высокомерную неприязнь. Тем страннее оказалось поручение дорогого батюшки.
— Передашь лично в руки Шатуну, — сказал Новиков-старший, протягивая ему конверт, запечатанный сургучом.
Юрий присмотрелся: герб Дмитрова; Юрий хмыкнул — это был высший уровень секретности. Дорогой батюшка не нашёл тут поводов для забавы, хотя Шатун считался одним из лучших гидов.
— Не болтайся там лишнее время на суше, — отец строго посмотрел на Юрия. Когда речь заходила о работе, взгляд отца всегда делался строгим и серьёзным, а сейчас ещё и оценивающим.
Юрий почти ненавидел этот взгляд.
— Там что-то странное, даже по своему берегу туман подполз почти к самой воде. Отдашь конверт и сразу назад.
Юрий сглотнул. Собственно говоря, он и не собирался «болтаться». И если б отец заметил, он довольно часто проходил те места, например наведываясь в Дубну. Туман стоял там непроглядной стеной по обоим берегам канала. И ощущение холодного сквознячка в груди никогда не покидало. Казалось, что кто-то в тумане наблюдает за вами, внимательно, выжидающе, но всё менее терпеливо, особенно на болотах, где канал был поднят и шёл по насыпи. А ещё Юрий знал, что не так давно дорога на середине Длинного бьёфа в глубь суши была открыта на много километров, до самых Вербилок. Поговаривали, что вроде бы туман не тронул деревни, славной керамическим промыслом, обойдя её стороной. Никто не знал почему. Про туман вообще никто ничего не знал наверняка. Но сейчас большую часть года дорога в Вербилки отрезана. И в ведомстве дорогого батюшки всё чаще подумывают об эвакуации и самой деревни, и промысла. Пока не поздно. Так что Юрий был осведомлён и вовсе не собирался там болтаться. Только Новикову-старшему заметить это было непросто, ведь перед его глазами маячил серьёзный и послушный Трофим, который всё успешнее справлялся с ответственными государственными делами. И всё успешнее подогревал батюшкину неприязнь к гидам. Кое-кто уже находил её смахивающей на паранойю.
— Хорошо, отец, — с готовностью отозвался Юрий. Он был рад, что для него наконец нашлось первое серьёзное поручение: видимо, батюшка всё же решил постепенно вводить его в курс дел. — Сразу назад.
Новиков-старший подозрительно взглянул на сына:
— Возьмёшь мою лодку.
Юрий по привычке автоматически кивнул:
— Понятное дело…
Отец усмехнулся, и Юрию показалось, что он уловил слегка презрительный огонёк. Новиков-младший частенько пользовался батюшкиной лодкой, каких на канале можно было сосчитать по пальцам. Надувная полицейская лодка с электродвигателем и шикарно обустроенным кокпитом с анатомическими сиденьями любимого батюшкой бежевого цвета развивала скорость свыше двенадцати километров в час, что позволяло значительно сокращать расстояния (никаким гребцам не управиться туда-обратно до наступления темноты), а главное, возносило статус пассажира в разряд небожителей. На эти лодки ставились лучшие полицейские мотористы, персональные водители плавсредства, знавшие канал не хуже самых опытных гребцов, а то и гидов. Так что Новикова-младшего ожидала приятная прогулка — прокатится с ветерком. Только привычка Юрия к шикарной жизни отчего-то раньше не вызывала у дорогого и почитаемого батюшки никаких возражений.
— И без выкрутасов мне, — сказал отец. — Если они готовы дать ответ, пусть пришлют его с Раз-Два-Сникерс.
— С кем?!
— Неважно. Увидишь. И держи себя с ними поскромней.
— С гидами?! — Юрий с несколько бестолковой ухмылкой уставился на батюшку.
— С теми, к кому я тебя отправляю, — пояснил отец. — С достоинством, но вежливо. Это тебе не твоя компания из «Лас-Вегаса».
— Компания моих обалдуев, — обиженно пробубнил Новиков-младший.
— Я этого не говорил. — Отец равнодушно пожал плечами. — И запомни: конверт только лично Шатуну. Даже если Раз-Два-Сникерс захочет взять его — не отдавай.
— Понял.
Юрий вздохнул и перевёл взгляд в окно. Сникерс… Это что ж за имя такое? Дорогой и почитаемый батюшка находит себе всё более занимательных компаньонов. О Шатуне чего он только не слышал, одна история темней другой. Правда, из всех обрывочных сведений вырисовывалось кое-что, находящее у Новикова-младшего горячий отклик, но… Юрий ещё раз вздохнул. Из роскошного батюшкиного кабинета открывался прекрасный вид на канал и на купола
