Он не ответил. Солнце спряталось за крыши домов, и света уже не хватало, чтобы разглядеть выражение лица. Скоро придут слуги, зажгут свечи.
– Что-то случилось?
Кивнул. Тихо сказал:
– Ваш отец умер. Час назад.
Бела зажмурилась, отступила на шаг и почувствовала лопатками холод каменной стены. Как умер? Почему? Не может быть! Нет, конечно. Она ослышалась…
Умер…
Как нелепо, она же знала, чувствовала, что так будет. Но как, как это случилось? Спросить? Наверное, надо спросить. Но это уже не имеет значения. Это просто дурное любопытство.
Бела почувствовала, как чья-то рука легла на плечо. Невесомое почти пожатие. Быстрое.
– Мне надо увидеть…
– Конечно. Я провожу.
Как доехали, она не запомнила. Кажется, в карете. Но навсегда запомнила – маленькая холодная комната, стол, худое тело под белой простыней. Желтое лицо, непохожее на лицо отца, с неприятно заострившимся носом. Бела дотронулась до кожи, и та показалась ей теплой. Это было самое жуткое – человек мертв, а тело его хранит еще живое тепло.
Она задохнулась от жалости к отцу – такому маленькому и мертвому. Теперь ведь нужно будет что-то делать, как-то хоронить… здесь, на чужой земле.
Обернулась. Почему-то была уверена, что Ферг так и стоит у входа. Стоит и молчит, как молчал всю дорогу сюда. Он действительно там был. Поймал ее взгляд, сказал:
– Я договорился о похоронах.
– Благодарю.
– Меня не было рядом в тот момент. Дежурный говорит, он просто перестал дышать.
Она кивнула. Зачем ей это знать?
– Белала, мне надо у вас спросить.
– Конечно.
– Ваши сны возвращались?
Сказать? Соврать?
Нечаянная слеза нарушила все планы. Бела быстро сморгнула ее, но Ферг заметил. Взял за руку, увел в другую комнату. В ту самую гостиную, где он расспрашивал ее впервые.
– Расскажите, Бела.
Она резко замотала головой:
– Нет. Не хочу.
В губы ткнулся стакан с водой. Она быстро отпила несколько глотков. Действительно стало легче. Сказала:
– Ферг, когда я сплю, все кажется правильным и необходимым. Во сне мне нравится, когда меня убивают.
Нравится видеть, как собственная кровь стекает в черную каменную чашу. Запах дыма, общее, неутолимое желание. То, как нож скользит по груди, выводя знаки силы. Это больно, щекотно и сладко.
Утром воспоминания остаются невероятно четкими. Утром ее тошнит от того, что она видела во сне.
Не надо. Нельзя ему рассказывать. Ни слова больше! Просто потому, что еще немного, и ты предашь. Не богов, нет. Боги давно мертвы. Предашь тех, кто там, в Трансильвании, ждет твоих отчетов. Память отца. Все, что привыкла считать правильным. Единственно верный уклад жизни.
Но почему вокруг не осталось тех, кому можно доверять?
Как ответить самой себе на такой простой вопрос – почему ты избегаешь общества графини Теранен? Почему кавалер Зергин не вызывает у тебя ничего, кроме отвращения?
Ферг не должен знать. Никто не должен знать. Надо просто закончить порученное дело и вернуться. Выполнить свой долг и забыть о Паннонии, Трансильвании, князе Эрно и князе Бертоке, обо всем забыть.
Спрятаться…
«Да, да. В норку», – попыталась она взбодрить саму себя.
Белала почувствовала, как ей в ладонь упало что-то маленькое и холодное. Перевела взгляд, увидела – простенький кулон из ошлифованного серого агата на тонкой цепочке.
– Попробуйте носить не снимая.
