Заведующая научным читальным залом Российской Государственной библиотеки (в прошлом имени Ленина) позвонила своей подруге, старшему научному сотруднику этой библиотеки, докторанту Московского университета Ирине Bсеволодовне Семибратовой, знатоку серебряного века и русской фантастики:
— Ирочка! Очень интересный случай! Ты ведь приятельница всего фантастического и дружишь с прошлым веком, с самим князем Одоевским, — говорила Мария Антоновна Белокурова.
— Что такое, Машенька? — заинтересовалась Семибратова.
— Тебе будет интересно! Загадочный незнакомец по имени Александр Наполеонович. А фамилия — того лучше — «НАЗОВИ». Что бы это значило?
— Да кто он такой, твой незнакомец?
— Веришь ли, прямо с иконы сошел. Высокий, белобородый и в серебристом длинном плаще ходит. И фамилия его как бы из двух французских слов состоит. Наза — аль — ви. Что в переводе…
— Носовая часть корабля Жизни — перевела Семибратова.
— По — русски звучит как бы требованием: «Назови себя», — подхватила Белокурова. — Может быть, это потомок оставшегося в России наполеоновского солдата, которого так прозвали?
— А чем еще примечателен этот пришелец?
— Именно пришелец! Как ты правильно угадала! Он берет уйму книг, газет, брошюр послереволюционного периода и прочитывает их молниеносно. Я наблюдала, как он перелистывал страницы, словно сверяя нумерацию, а все запоминал. И даже цитировал мне прочитанное.
— Ну, чуда здесь никакого нет. У нас курсы есть быстрого чтения, и люди встречаются с «фотографическим зрением», с одного взгляда запечатлевающие в мозгу целые страницы. Говорят, Сталин обладал такой способностью.
— Вот, вот! — подхватила Мария Антоновна. — Именно Сталиным он и интересуется. Все о нем перечитывает. А потом, — она почему — то снизила голос до шепота, — знаешь, какой документ он мне предъявил, чтобы оформиться в читальном зале?
— Какой же?
— Тридцатых годов! Шестидесятилетней давности. Удостоверение тогдашнего Народного комиссариата просвещения, подписанное наркомом Луначарским, где просят оказывать содействие товарищу Назови, иностранному специалисту, работающему на строительство социализма в СССР. Почему у него только эта давняя бумажка? Я даже не сразу решилась выдать ему пропуск в научный читальный зал. Два дня тянула. А теперь каюсь.
— А ты не спросила его?
— Не решилась, Ирочка, постеснялась. Он такой импозантный, словно жрец неведомого храма.
— Ну, уж теперь ты зафантазировалась!
— Высокий, былой красавец. Кавалергардом мог быть. И наверняка, если не он, то предок его в наполеоновской гвардии служил.
— Напиши фантастический рассказ. Устроим публикацию.
— Ты шутишь, а я волнуюсь. Подолгу не могу оторваться от этого странного читателя.
— Стоит ли тебе в почтенном возрасте увлекаться седобородыми иностранцами баскетбольного роста.
— А ты зайди посмотреть на него, выходца из любимых тобой фантастических романов. Разве в сто лет так работают?
Ирина Всеволодовна не выдержала и побывала в научном читальном зале.
Высокий белобородый старик с иконописным лицом произвел на нее впечатление. При ней он попросил газеты с отчетами XX партийного съезда, на котором Н.С. Хрущев разоблачал культ личности Сталина.
При ней он принес обратно кипу газет:
— Благодарствуйте во счастье за ваши ценные услуги, — сказал он, возвращая прочитанное.
Он говорил на прекрасном русском языке, но как — то своеобразно, с незнакомым мягким акцентом и музыкальным ритмом фраз.
