Новелла пятая. Распутье
о нашем мире в третьем тысячелетии
Ночь на 12 июня 2025 года Евдокия Николаевна Ильина, сестра президента Общей России, вся в слезах приехала не в свою московскую квартиру, а к старшему сыну Сергею Александровичу Ильину. Все они были Ильины, поскольку покойный муж Евдокии Николаевны, женясь на сестре Героя Земли Владимира Ильина, в знак безмерного своего уважения к нему принял фамилию жены.
Старший их сын, Сергей Александрович, капитан III ранга, только что вернулся из плавания и ничего пока не знал.
Для него шоком были слова матери, что Владимир Ильин смещен с поста президента генералами, создавшими в нарушение Конституции генерал— директорию.
Мать только рукой махнула.
— Владь покинул свою летнюю резиденцию под Москвой и приехал ко мне на дачу, — сквозь слезы говорила она. — Я ведь сохранила его комнату в мезонине. Она была ему дорога по воспоминаниям о Лине Армст. Он недавно вернулся с мыса Канаверал, где стоит ее памятник. Ни одного года не пропустил!..
— Но почему ты не осталась с ним, мама?
— Он отослал меня к тебе. Уверен, что ночью будет взят неоопричниками, и не хочет, чтобы я видела это, — и она заплакала навзрыд.
— Да как они посмели! — горячился Сергей. — Героя Земли, спасшего планету от столкновения с кометой, трижды избранного президента, который вывел страну из периода тяжких испытаний и войн! Хватать его, как уголовника! Да я первый пойду к дворцу!
— Никуда ты не пойдешь. Он запретил. Он тверд, не пал духом.
Военный моряк с трудом сдержал себя. Наказ дяди, служившего ему высшим авторитетом, был нерушим.
Владь Ильин расхаживал по опустевшей даче, спускался с веранды в ухоженный сестрой цветник. Одного за другим встречал подъезжавших соратников, с кем вместе правил Страной, восстановил промышленность, вернул плановое хозяйство, помог всегда шедшей в первых рядах прогресса науке, поднимал высокую и самобытную культуру. Сам он отказался от всех привилегий. Вслед за ним это сделали и его товарищи по совместной титанической работе.
Всех их Владимир Ильин отсылал обратно.
— Поезжай домой, — говорил он каждому. — Мне здесь ты ничем не поможешь, а себя подставишь. А ты еще нужен и стране, и мне.
С тревогой покидали они стоявшую на взгорье дачку на улице Великого композитора.
Когда совсем стемнело, Ильин поднялся в свою былую комнату в мезонине.
Всю ночь глядя на звездное небо, он вспоминал свою Лину, с которой летал меж ними ради людей Земли.
А вот там, в лесу, на покрытой ромашками полянке, они вместе слушали пение соловья. Лина с редкой непосредственностью восхищалась его трелями.
