– Вот как? – спросил охранник, словно это была весьма странная причина для посещения синагоги.
– Ну, воздать хвалы. Возблагодарить Господа. – Черед усмехнулся. – Вдруг поможет.
– Чему?
– В мире царит кавардак и все такое.
Охранник разглядывал Череда:
– Хотите войти в
– Точно.
– Помолиться за мир?
Черед чуть сбавил обороты:
– Да, старина, и за себя тоже.
– Еврей вы?
– Иначе не пришел бы, верно?
Охранник усмехнулся:
– Пожалуйста, назвать последний праздник.
– Что?
– Недавний еврейский праздник.
Черед бешено рылся в памяти. Прошибло испариной. Он сдержался, чтобы не отереть лоб. Пауза слишком затягивалась, и Черед разродился:
– Ну, это… Пасха, да?
– Пасха, – повторил охранник.
– Выходит, так.
– Вы англичанин, – сказал охранник.
– Пожалуйста, показать ваш паспорт.
– Не пришло в голову взять его на молитву. Охранник демонстративно достал ключ и запер входную дверь. Затем снисходительно потрепал Череда по плечу:
– Ждать здесь, пожалуйста.
Он неспешно зашагал по улице, бормоча в рацию. Кровь бросилась Черецу в голову Наглец
В двадцати ярдах охранник остановился перед дверью, из-за которой возник еще один страж. Они заговорили, откровенно разглядывая Череца. Пот лил градом. Иногда потливость была проблемой. Черец сморгнул каплю, щипавшую глаз. Насильно мил не будешь. Терпения ему не занимать. Не дожидаясь окончания совета охранников, он развернулся и ушел.
Однако всякому терпению есть предел. За шесть дней так и не улучив верного шанса, он был на грани безумия и решил, что все произойдет сегодня. Будь что будет, но он словит кайф.
Три часа ночи. Она была в синагоге уже больше двух часов. Черец притулился в тени лестницы и, вслушиваясь в далекие невнятные шумы вдали от еврейского квартала, вертел в руках нож. Может, она там вздремнула? Весь день в трудах, валится с ног.
Взвизгнула железная дверь.
Девятка вышла с большим пластиковым ведром и, не оглядываясь, направилась к мусорным бакам. Шумно опорожнила ведро – звякнули жестяные банки, зашуршала бумага. Черец выкинул лезвие (смазанная пружина сработала бесшумно и охотно, точно легкие наполнились свежим воздухом) и двинулся к жертве.
На полпути тихий шорох поверг его в панику.
Черец оглянулся.
Никого.
Девушка шума не слышала и сосредоточенно выгребала остатки мусора из ведра.
Поставила ведро на землю.
Потом распустила волосы, чтобы заново перевязать. Ее вскинутые руки напомнили крутобокую лиру. Прелестная, чудная форма. Вновь взыграла кровь, и Черец ринулся вперед. Но слишком рьяно – наподдал камушек, звучно заскакавший перед ним. Девушка замерла, потом резко обернулась. Рот распахнут, уже готов исторгнуть крик.
Но не успел – его накрыла ладонь Череда, который развернул девушку к себе спиной и отвердевшим членом вжался ей в ягодицы. Натруженные руки с
