– Всё-таки уходите, – послышалось невдалеке.
Я совместно с Датчем запихнул пулемёт в машину и обернулся.
Неподалёку от нас стояла Уварова, надев свой, по-видимому, излюбленный бордовый костюм.
– Мы решили это с самого начала, – слегка пожал плечами Датч.
– Может, всё-таки останетесь с нами? Хорошую зарплату и звания гарантирую.
– Нам нужно кое-что другое, – произнёс я, доставая из кармана сигарету и закуривая её. – Не деньги и награда. Прутья и цепи останутся прутьями и цепями, будь они хоть из стали, хоть из золота.
– Свобода, – эхом откликнулась Наташа. – Вы хотите быть вольными стрелками.
– Именно так, – здоровяк захлопнул крышку багажника. – «Стакановись, ракоравняйсь, смикарно» – этот этап я уже прошёл. И он мне ничего не дал. Система для меня тесновата, кажется, однажды я её даже чуть было не сломал… Так что свободным мне быть нравится больше.
– Свободным от или свободным для? – прищурилась Уварова.
– А разве есть разница?
– Очень большая.
– Тогда считай, что я как раз ищу разницу между ними, – усмехнулся Датч.
– Тогда как насчёт того, что наша извечная русская проблема за границей – мы часто держимся порознь и пропадаем? Другие нации всегда стараются держаться вместе, а вот мы постоянно превращаемся в одиночек…
– Не бойся, Наташа, мы не из тех, кто может так просто пропасть, – хмыкнул здоровяк. – А ещё мы не из породы сыночков, боящихся выпустить из рук мамину юбку. Мы уходим в свободный поиск, так сказать.
– И что же ты хочешь здесь найти?
– Я уже говорил, – улыбнулся Датч.
– А что хочешь найти здесь ты, Вайс? – обратилась Наташа ко мне. – Здесь ищут власти, денег, славы… Свободы, вот… А что ищешь ты?
– Вопрос.
– Ответ на вопрос, ты хотел сказать?
– Я сказал именно то, что хотел, – я слегка скривил губы в полуулыбке-полуухмылке. – Я ищу вопрос, потому что ответ мне уже известен. Но без вопроса он ничего не стоит.
– Разве такое может быть?
– В этом самом безумном из всех миров возможно всё.
– Ааа… Ты, наверное, тоже слишком велик для системы и боишься ее сломать? – рассмеялась Уварова.
– Все мы имеем отношения к системе, – уклончиво ответил я. – Кто-то почти ломает систему, кого-то система почти ломает…
– А мне есть место в этой схеме?
– Конечно. Ты и есть система.
Наташа наградила меня задумчивым взглядом, а затем переключилась на нашего снайпера:
– Ну а ты, Мао?
– Мао всегда на втором месте, – невозмутимо ответил китаец. – Мао всегда идёт за кем-то, воюет за кого-то и живёт зачем-то. И это так просто, что даже прекрасно.
– Роджер?
– Не хочу сейчас связываться ни с кем, кого бы волновали знания в моей голове или базы данных АНБ, – покачал головой Дин. – Но таких нынче очень и очень мало. А ещё я хочу понять, что я теперь могу сделать хорошего в этом грёбаном мире…
– Разочаровался?
– Вряд ли, – дёрнул плечом Роджер. – Вряд ли действительно можно разочароваться в том, чем никогда не был очарован…
– Ребята, вы самые отмороженные романтики, что я только видела в этом городе со времён пришествия Святых Апокалипсиса, – засмеялась Уварова. – Если вас не убьют сразу же, то далеко пойдёте.
– Не убьют, – произнёс Мао, запрыгивая в машину. – Не дождётесь.
– Когда найдём Скульптора или тех, кто напал на нас тогда, заглянем, – сказал Датч, садясь за руль.
– Знаешь, как нас найти? – спросил я, тоже открывая дверцу «Хамви».
– У меня же есть твоя визитка, – рассмеялась Наташа, вытащив из кармана жакета игральную карту. – Так что я вас всегда найду.
– Ну, тогда удачи и не кашляй.
– Эй, Вайс! – блондинка бросила мне какой-то небольшой предмет.
Я поймал его, раскрыл кулак, посмотрел на ладонь… и на небольшой значок в виде русского флажка.
