— Арос, он у эльфов.
— Вот как? — Арос на мгновение обнажил свой истинный лик, на котором лежала печать гнева, но тут же опомнился и надел маску нарочитого равнодушия. Эльфы были его союзниками, и Каллистра об этом знала. Не слишком преданными ему, но все же союзниками. Арос не любил предателей, особенно когда предавали его. Усилием воли взяв себя в руки, Арос промолвил: — Думаю, нам надо переговорить с Обероном. И немедленно.
Автомобиль-призрак бесшумно завернул за угол. Темные улицы Чикаго исчезли, и их место заняло мощеное шоссе, отливающее золотом. «Роллс- ройс» несся по нему также бесшумно и плавно, как если бы это был асфальт.
— Теперь уже скоро, — сказал Арос и, обращаясь непосредственно к «роллс-ройсу», добавил: — Немного помедленнее. Оберон такой обидчивый тип.
Автомобиль, за рулем которого не было водителя, послушно сбавил ход. Затем, к изумлению Каллистры, он и вовсе остановился.
Арос Агвилана нетерпеливо подался вперед:
— Я сказал «помедленнее», а не «остановиться».
Каллистра выглянула в окно. То, что она увидела, ей совсем не понравилось.
— Арос… посмотри.
Тот, хоть и неохотно, последовал ее совету.
— Так, и что же мы здесь имеем?
Проще было сказать, что они не имеют. А не имели они ландшафта, поскольку даже дорога перед ними и подступавший к ней с обеих сторон лес бесследно исчезли. «Роллс-ройс» застрял в пустоте, в небытии.
— Немедленно назад, — скомандовал Арос.
«Роллс-ройс» не подчинился.
Тощий как жердь призрак тяжело вздохнул.
— Боюсь, нам придется обойтись без удобств. — Арос взял ее за руку. — Ты не возражаешь, дорогая?
— Можно подумать, у меня есть выбор.
— Разумеется, нет. — Арос улыбнулся. — Что ж, думаю, нам пора исчезнуть.
Но ничего не произошло. Они удивленно уставились друг на друга.
Затем Арос Агвилана откинулся на сиденье, извлек из пустоты сигарету и затянулся.
— Каллистра, в данной ситуации я готов выслушать твои предложения.
Каллистра не слышала его. Как только она поняла, что они попали в западню, ее осенило. Она знала, чьи это проделки. Нет, не ворона — другого.
Но почему она была так уверена, что за этим стоит именно Отто? Больше того, она готова была дать голову на отсечение — будь это возможно, — что сделал он это не для того, чтобы причинить им вред, но для того, чтобы не дать им найти Джеремию.
Что такое он ей говорил? Что-то насчет того, что помнит эльфов…
Джеремия вступил в иллюзорный мир Чикаго, отметив, что, несмотря на его длительное пребывание в стране эльфов, здесь все еще стояла ночь. Оберон, перед тем как расстаться, заверил его, что она будет той самой ночью, которой Джеремия покинул Чикаго, — никакой другой. Как сказал бы Арос, в мире теней время — вещь относительная, однако Джеремию все это лишь сбивало с толку.
Призрачный свет пограничного мира едва теплился, однако обычная городская иллюминация позволяла как следует разглядеть здание старой водонапорной башни. Последний раз, когда Джеремия ее видел, ему было не до того. Некоторые находили башню отвратительной, но Тодтманн думал, что она ему даже нравится. Он чувствовал странное родство с этой древней башней и с насосной станцией, что стояла напротив. Они трое были беженцами из времени и пространства, никак не связанными с окружающим миром.
Джеремия вздохнул и огляделся вокруг. Он думал найти здесь Гектора, хотя и понимал, что надежды на это практически нет. Оберон не мог помочь ему в этом; он не знал Гектора, а следовательно, был не в силах и указать его местонахождение. Король эльфов премного сожалел, но предложить ничего не мог.
Сначала он должен найти Гектора. Их было только двое простых смертных в мире Серых. Все казалось просто. Только вот Джеремия не имел ни малейшего представления, с чего начать. Тот же Оберон считал, что Джеремия сможет обнаружить присутствие своего друга, но не знал, как.
Тодтманн был даже рад, что наконец отделался от короля эльфов — его занудство могло лишить присутствия духа кого угодно. Джеремию уже не вдохновляла победа над сказочной страной, он чувствовал, что силы его на исходе.
Гектора не было, но не было и ворона с его цепными псами, а это уже утешало. Не было и ходячих теней, но эти могли появиться в любой момент — когда дело касалось присутствия смертного, у них появлялось шестое чувство.
— Здесь околачиваться бесполезно, — себе под нос пробормотал Джеремия.
Раз Гектора нет, стало быть, он где-то в другом месте, а значит, надо отсюда двигаться.