«Покойник. Очень подходяще».
— Боже, как бы мне хотелось вернуться!
Снова повисла тягостная пауза.
— Джеремия… есть… есть один способ…
— Не надо играть со мной, Каллистра, — выпалил Джеремия, но тут же осекся — она заронила в нем надежду.
— Есть путь назад. — По выражению ее лица было видно, что ей непросто дались эти слова. Джеремии показалось, что он знает — вернее, он надеялся, что знает, — с чем это связано. — Арос хотел, чтобы я убедила тебя в обратном, но… — Она отошла от кресла, в которое так и не села, и остановилась перед Джеремией. — Я не могу больше так с тобой поступать. — Она коснулась ладонью его щеки. — Я больше никогда не смогу.
— Каллистра… — Джеремия Тодтманн только теперь признался себе, что для него значит эта чарующая тень, будь она человеком или призраком. Теперь он хотел сказать об этом ей.
Может быть, Каллистра знала, что он хочет ей сказать, потому что она отняла руку и ладонью закрыла ему рот. Словно не видя выражения его глаз, бледная женщина продолжала:
— Путь существует. Ты должен вернуться к своим корням. Ты должен вернуться в свою жизнь. Должен вернуться
— Домой?
— Ключ к возвращению в реальный мир — это вернуться к тому, что ты знаешь, и снова стать частью этого. Самая прочная связь с твоей старой жизнью — это твой дом. Жить в нем, помнить — это тот путь, на который ты должен встать.
Не отдавая себе отчета в том, что делает, Джеремия схватил Каллистру за руки и прошептал:
— Ты говоришь мне правду?
— Теперь я не буду тебе лгать.
Глаза ее увлажнились. Джеремии хотелось ей верить, но после всего, что было, после всего, что обрушил на него Арос, ему с трудом удавалось сохранить в себе надежду. Долговязый вурдалак со своей неизменной язвительной улыбкой имел привычку сокрушать надежды раньше, чем они могли бы пустить корни.
— А как же… как же быть с тем, что я король? Что будет с этим?
— Не знаю. Следует выбрать другого, но нужно, чтобы ты тоже участвовал в выборе. Заклинание королевской власти, лежащее на тебе, может сделать свой собственный выбор, как когда-то предполагалось.
— Что ж, если дело за мной, то я бы предпочел видеть на троне кого-то более достойного, кто действительно способен управлять. Я же хочу одного — вернуться домой.
Джеремия зажмурился, надеясь, что, когда он снова откроет глаза, они оба окажутся в гостиной его дома. Но вместо этого они по-прежнему находились в богатых королевских покоях, сооруженных волей фантазии Ароса. Каллистра, казалось, ничего не заметила; на самом деле она вообще ничего не замечала, кроме Джеремии. Решив не ломать голову над тем, почему они остались на месте, он с тревогой и вполне ожидая худшего, спросил:
— Ты пойдешь со мной?
— Я буду твоим проводником, насколько это в моих силах. Об этом ты не волнуйся.
— Я не это имел в виду. — Тодтманн собрался для второй попытки. Женщины, Серые или иные, всегда были для него трудным испытанием. — Я хочу, чтобы ты ушла со мной. В мой мир.
— Я не мо… — неуверенно произнесла Каллистра и не договорила. Джеремия с трепетом ждал — ему показалось, что она молчала вечность. Наконец черноволосая чародейка кивнула. Если Серые не умели плакать, значит, Каллистра исполнила блестящую имитацию.
На этот раз Джеремия собрал все силы.
— Тогда я действительно хочу вернуться домой, немедленно!
Однако и на сей раз ничего не случилось.
— Почему мы остались на месте?
— Я… я не знаю.
Незадачливый правитель предпринял еще две попытки с тем же великолепным отсутствием результата. С сокрушенным видом он принялся озираться по сторонам, словно надеялся увидеть некую материальную причину его неудачи. Прежде его королевской власти оказывалось достаточно, чтобы перенести его в город или на автобусную остановку. Что же случилось теперь?
Ей не очень понравилась его мысль, однако она допускала, что целиком исключить такую вероятность нельзя.
— Я не стану отрицать, что Арос способен на такое. Правда, сейчас он не следит за тобой, но есть методы…