Глаза Каллистры стали под стать глазам ее собеседника, и она подумала, насколько запутаннее станет игра теперь, когда эльфы решили действовать самостоятельно. Вряд ли намного.
Обезьяноподобный буквально буравил ее взглядом, словно решение, которое она примет, определит судьбу Джеремии раз и навсегда. К сожалению, так оно могло быть. В мире Серых ничего нельзя отвергнуть заранее.
— Думаю… — начала она и смешалась, не желая произносить того, что должна была произнести. Должна. Ради Джеремии. — Думаю, мне надо поговорить с Аросом. Он единственный, кто может помочь.
Каллистра не стала дожидаться ответных слов Отто. Следовало как можно быстрее найти Ароса. Высокая фея тут же исчезла, нахмурив совершенной красоты лоб.
Отто часто заморгал, затем тупо уставился на освободившееся место. Неожиданно довольным голосом он изрек:
— Я хорошо помню эльфов. Эльфов и заклинание.
В сказках, которые Джеремия помнил с детства, смертные, побывавшие в стране фей, возвращаясь, обнаруживали, что на Земле прошли долгие годы. Зная теперь, что эти создания на самом деле — Серые и что время здесь другое, он понимал смысл старых легенд, Прошли уже дни с того момента, когда он, ничего не подозревая, оказался в мире теней, однако все это время он мало спал и еще меньше ел. То есть он просто не мог припомнить, когда ел в последний раз. Пару раз ему предлагали выпить, что до остального… напрасно он копался в памяти, пытаясь вспомнить последнюю еду.
Однако теперь он имел возможность восполнить это упущение. Эльфы устроили в его честь банкет. Джеремия боялся стать предметом насмешек, оказавшись «гвоздем программы», однако опасения его оказались напрасны. Он был почетным гостем.
Вместе с тем он оставался узником.
— Вина? — услышал он вкрадчивый голос. Подняв голову, он увидел склонившуюся над его плечом стройную девицу в облегающем газовом платье бледно-голубого цвета; в руке у нее был хрустальный графин. Джеремия покачал головой, предпочитая отказаться как от вина, так и от невысказанного предложения, которое он прочел в ее глазах. Даже если бы Джеремия всерьез заинтересовался женщиной-эльфом, по сказкам он помнил, что заводить отношения с подобными особами не рекомендуется. Эльфы слыли известными шутниками, дурачившими простофиль, а Джеремия уже чувствовал себя таковым.
С почетного места, на котором сидел Джеремия, банкетный зал был как на ладони. Интерьеры впечатляли: мраморные колонны, увитые виноградом; золотые блюда и посуда, шикарный белый стол (кто-то из гостей сказал, что он сделан из алебастра или чего-то в этом роде); гобелены на стенах, прославлявшие подвиги и победы эльфов, главным образом — самого Оберона.
Наряды гостей в роскоши не уступали интерьерам: шелковые платья, переливавшиеся всеми цветами радуги; перстни с изумрудами, жемчужные ожерелья; усыпанные драгоценными камнями эфесы и ножны; бриллиантовые диадемы, некоторые из которых достигали фута и более в высоту, но казалось, это нисколько их не портит. Сами эльфы отличались неземной красотой, даже мужчины. Любой из них легко завоевал бы сердца — и кошельки — Голливуда и Мэдисон-авеню. Все они старались заглянуть Джеремии в глаза, заставляя его все время краснеть. Хуже всего было то, что для эльфов не имело ровным счетом никакого значения, мужчина он или женщина. Их вкусы не знали подобных скучных ограничений. Вкусы самого Джеремии, к счастью, были более консервативны.
Словом, все в этом зале — зале короля Оберона — буквально подавляло величием и роскошью… все, кроме одного обстоятельства.
Такого крохотного банкетного зала Джеремия не видел. Стены были так близко, что ему становилось не по себе. По сравнению с баром «Бесплодная земля» королевство Оберона было словно втиснуто в чулан. Притом что миру Серых было неведомо такое понятие, как физические границы, это казалось тем более странным.
Джеремия опустил голову и поймал устремленный на него пристальный взгляд Оберона. Джеремия потупился и сделал вид, что занят едой. Ему не хотелось привлекать к себе излишнее внимание властелина эльфов. Он боялся, что банкет кончится и ему начнут предъявлять какие-нибудь условия.
Он скоро обнаружил, что здесь эльфы и феи — это одно и то же. Оберон и его подданные были квинтэссенцией многих-многих сказок. Встречались, правда, небольшие различия между гостями и слугами, которые больше походили на героев современных детских комиксов.
Подали очередное блюдо — молочного поросенка, изо рта у него торчало яблоко. Пахло аппетитно, и Джеремия, несмотря на то что съел уже довольно много, поймал себя на том, что ему не терпится отведать и этого. Он вдруг обнаружил, что здесь, похоже, можно съесть столько, сколько душе угодно. Даже еда была здесь частью волшебной игры воображения.
Его не отпускало гнетущее чувство, что здесь должен быть кто-то еще, такой же настоящий, как он, и одновременно Серый. Однако Джеремия Тодтманн никак не мог вспомнить, кто это мог быть. Если бы рядом действительно были другие человеческие существа, он наверняка бы вспомнил.
Разглядывая жареного поросенка, он краем глаза видел Оберона, который теперь разговаривал с королевой Титанией. Дважды Джеремия пытался разглядеть ее и дважды не смог определить, кого она ему напоминает, хотя она, несомненно, была самой красивой из присутствовавших на банкете женщин. Рискуя привлечь внимание Оберона, он еще раз попытался рассмотреть королеву Титанию. Кого же она ему напоминала? Какого-то близкого ему человека…
Он забылся — слишком долго не сводил глаз с Титании, и Оберон наконец перехватил его взгляд. Как только это произошло, все исчезло — не было
