– Эти дураки? – вскинулся Маккелли. – Это же бандит, убийца, маньяк. Он прилетел сюда на охоту. Он будет охотиться на людей!
– А ты их не знаешь, Рей? Этих ловкачей-святош, которые собирают политические дивиденты, жонглируя красивыми лозунгами? – Эеон, похоже, накручивал себя. – А публика это заглатывает: нет разницы между убийством человека и казнью его убийцы; преступников нельзя карать, а нужно перевоспитывать – и целый ворох такой ерунды. Сколько они мне крови попортили… А мы, господа, тут для того, чтобы хватать гребаных психопатов и никогда более не допускать их к людям. Но с Абишем – дело другое…
– Так нельзя! – Маккелли вскочил со стула. – Ведь Абиш убьет Дамьена…
– Сядь, Рей, – голос ван Дорна был спокоен. – Проясним два вопроса. Я служу людям, Рей. Я раб выбора. Для большинства обитателей этой планеты именно мы, палачи, – а не суды, не полиция, не администрация – именно мы, экзекуторы, воплощаем покой и порядок, стабильность и безопасность. Вспомни, что было после скандала с Коллидиком. А он ведь просто не платил налоги. А ты, Рей, хочешь, чтобы мы с тобой пошли по кривой дорожке. Хрен там что толкового из этого выйдет.
– Ладно, допустим, с этим мы разобрались, – после короткого молчания продолжил дискуссию Эеон. – Остается еще одна проблема. Как гарантировать тебе безопасность.
– Нет такого способа, – сухо доложил Маккелли. – Разве что мы упакуем Дамьена в силовой схрон. Но кто знает, с чем прибыл Абиш? Может, он уже распылил феромоны, заточенные только под твой организм, которые лет через пять примутся жрать тебе мозг. Я читал о таком. Хотя и подозреваю, что он предпочтет что-нибудь позрелищнее.
– А значит?.. – спросил Эеон.
– Дайте мне что можете и что не усложнит мне жизнь, – сказал ван Дорн. – Я возвращаюсь на остров, там вам будет проще за мной следить.
Ван Дорн познакомился с Сансаной полугодом раньше, и с того времени они оставались неразлучной парой. Сперва ему просто нравилась компания, а сейчас он любил быть рядом с этой высокой девушкой, обладавшей гибкой фигурой, полной грудью и красивым, тонким лицом. Она была биологом, специализировалась на восстановлении биоценозов. Могла часами рассказывать о влиянии присутствия зародышей пилолота на состояние экосферы станции Спектр. Или о роли пожаров в циклах развития грейстокских джунглей. Или о последовательности волн растительноядных, которые должны выедать степи Муминии, чтобы там могли существовать подземные колонии хлебачей.
Дамьен мог слушать ее лекции и неделю подряд. Потом ему требовалась пара часов передышки. А потом с наслаждением он возвращался к роли слушателя. Знал, что это опасно: влюбиться в женщину без недостатков. Потом-то они появляются, внезапно и сразу, в сиянии прожекторов, когда оркестр грянет туш. Ван Дорн однажды уже испытал на себе действие этого правила, поэтому решил побыстрее выяснить все слабые стороны Сансаны. Слишком аподиктичная, чрезмерно критичная ко всему, что не совпадало с ее мнением и вкусами, ну и требующая слишком много от мужчины, во что бы то ни стало, на отдыхе. Но в то же время исходила от нее мудрость, которую Дамьен называл «женской», что означало бесконечные запасы снисходительности, терпеливости и чувственности. Когда ван Дорн пробился сквозь защитные слои нарочитой гордыни, то добрался он до сладкой мякоти – неповторимо вкусной и бесконечно щедрой.
Поэтому он поддался своим чувствам без особого сопротивления, просто придя к выводу, что жизнь с этой женщиной будет куда лучше, чем без нее. Не знал, насколько это затянется, но пока что было ему хорошо.
Он не забыл об Абише, но сознательно направил свои эмоции в другую сторону, а дело Вдовца отодвинул на задний план. Но оно не отпускало – ворвалось в жизнь Дамьена во время жаркого отдыха и настолько же жаркой любви.
– А когда он тебя найдет – что сделает? – Сансана смотрела на него круглыми от страха глазами. Разумеется, после возвращения из Альгахары он рассказал ей об этом деле, хотя еще в самолете обещал себе держать все в тайне.
– Я не собираюсь убегать.
– Но ведь так было бы лучше.
– Родная, тут речь не о «лучше». – Ван Дорн привычно посерьезнел. – Я – палач. Для большинства людей – фигура слегка нереальная, понимаешь?
– Понимаю, – улыбнулась она. – Но почему ты не можешь сбежать?
Он гневно засопел.
– Закон. Я – это он. Люди прибывают сюда, потому что наслышаны о свободе и законе, что царят на Ковчеге. Колонию организовали согласно четко соблюдаемым правилам, немногочисленным, но сурово исполняемым. В последние годы их пытаются сломать, прибыло сюда достаточно новых поселенцев, растут акции аболиционистов. Куча народу хочет сорвать политический куш на обстряпывании таких вот дел. Когда оказалось, что Абиш – Вдовец, шум поднялся до небес. Теперь, думаю, он захочет это использовать. Присутствие камер и регистраторов усложняют полиции попытки нелегально его обезвредить. В конце концов, этого не поддержат и наверху, что бы там Маккелли ни выдумывал. Выборы на носу, никому не нужен скандал, который добавит голосов аболиционистам. Регент этому не обрадуется. Ну и незаконные поступки ослабили бы авторитет институции, которую я представляю. Это
