Мистер Хук пожал плечами:
– Я плохо разбираюсь в сортах дерева. И вряд ли управился бы с проблемными родами у овец или свиней. А профессия репортера обеспечит некоторую свободу действий. Разумеется – если большинство здесь и впредь будет считать меня репортером.
Теперь настал черед мистера Полларда держать паузу. Он ел, постукивая вилкой по столу, челюсть медленно ходила туда-сюда, полуприкрытые веки подрагивали.
Мистер Хук ждал.
– Зависит от, – сказал наконец помощник шерифа. – Убедите меня. Объясните, почему я должен помогать вам.
– Если бы я сказал, что мы оба служим закону…
– Я купил бы еще одну порцию «Особого» и вылил – но уже не в окно, а вам за шиворот. Это Хокингленд, а не благословенный Нью-Лондон. Здесь живут те, кому закон наподдал под зад. Те, кого он вышвырнул в эту Богом забытую дыру. Вы явились сюда, чтобы найти преступника, инспектор? Ну так других здесь и нет – за вычетом, может, девиц из Сахарного Домика и еще полусотни неудачников. – Мистер Поллард усмехнулся – Дайте-ка угадаю: подняли какое-нибудь старое дельце, вскрылись дополнительные обстоятельства. Счетная палата прикинула и вынесла вердикт: понизить рейтинг акций бедолаги еще на сколько-то пунктов. Но вам нужны дополнительные доказательства – и вот вы здесь, чтобы усложнить жизнь тому, у кого она и так не мед. По-вашему, это справедливо, мистер Хук? По-моему, нет!
Инспектор из метрополии сидел, откинувшись на спинку стула, и наблюдал за мистером Поллардом со странным выражением лица.
– Я рад, – сказал он, – что в главном мы с вами сходимся. Я ведь именно за этим сюда и приехал: восстановить справедливость, исправить ошибку, которую когда-то… допустили. Но не наказать, наоборот – избавить от наказания. А если потребуется – предотвратить новое преступление.
Помощник шерифа отмахнулся:
– Это сработало бы в Нью-Лондоне или Теслабурге, перед соответствующей публикой, – но мне-то заливать не надо. Я ж не просто помогаю мистеру Эйслеру вносить в Черную книгу данные на свежих «крестничков». Я провожу ознакомительную беседу, предупреждаю: на Острове свои правила, у нас – свои. Украдешь – лишишься пальца, убьешь безоружного – сразу на виселицу… Ну, и многие, конечно, божатся, что попали сюда случайно, «мы этого не совершали», самая любимая их песня, вечный гимн. – Он наклонился вперед, усмехнулся – Но они совершали, мистер Хук. Если речь о преступниках, а не о должниках и неудачниках – еще как совершали. За мелкую кражу в Хокингленд не отправляют, сами знаете; для таких существуют исправительные дома и местные тюрьмы. А у нас отборная клиентура.
– Мне кажется, вы несколько непоследовательны…
– Последовательней некуда, мистер Хук. Сюда они прибывают за дело. Но здесь – отрабатывают свое, можете мне поверить. И управляемся мы с ними в рамках нашего, местного правосудия. Никого не волнует, что здесь творится, пока клиенты не покидают границ Хокингленда. – Он посмотрел на инспектора в упор – И не должно волновать.
– Потому что, – подхватил Хук, – если хоть один из грешников будет признан невиновным, остальные начнут сомневаться в собственном приговоре. Роптать. Задавать вопросы. А может, и бунтовать.
– Приятно иметь дело с умным человеком, инспектор! Так что, вопрос закрыт?
– И вы даже не спросите, в чем там было дело?
Мистер Поллард почесал мизинцем бровь. Старый Том тем временем по второму кругу рассказывал всем охочим о том, как покойный Исайя Хейм своим загробным голосом поведал о грядущем массовом заселении Хокингленда, и как Том переспросил, не ошибся ли он этак на сотню лет, а тот не ответил, просто воспользовался усилившимся ветром и швырнул в Тома трещоткой с собственного креста. Слепой Франц в тон ему наигрывал что-то тревожное.
– У меня через неделю важный день, – сказал мистер Поллард. Он расстегнул воротник и показал потертый кожаный ошейник, застегнутый на небольшой висячий замок. – Из минуса выхожу в ноль. Хлопот, знаете, по горло: мы с женой хотим устроить настоящий праздник, с музыкантами, фокусами, танцами, выставим угощение на площади… Поэтому давайте вкратце, буквально в двух словах. А потом пожмем друг другу руки и разбежимся. Обратно «Нетерпеливый» летит в субботу вечером… ну, здесь особых развлечений вы себе не найдете, но я велю парням, покажут вам Миражные Пустоши, свозят в заброшенный городок дальше к югу… Сахарный Домик, опять же. Второй помощник капитана говорил, что вы проявляли некоторый интерес…
Он подмигнул, мол, дело обычное, нечего стыдиться, все мы живые люди. Мистер Хук слегка побледнел, но промолчал.
– Ну и, само собой: комната в «Курносой», еда-питье за мой счет. – Помощник шерифа тоже откинулся на спинку стула, отхлебнул из кружки. – Так что там у вас за казус?
– Вы слышали когда-нибудь о пилюлях со-чувствия? – холодно спросил мистер Хук.
– Что-то такое… лет семь назад… ходили туманные слухи, вроде как это из старых, еще со времен Падения, разработок. Разламываешь напополам, одну принимаешь сам, вторую даешь другому – а потом вы чувствуете плюс-минус то же самое. В нью-лондонских подпольных борделях была шибко популярная забава – до тех пор, пока несколько человек не сыграли в ящик от передоза. Доводили до экстаза партнершу, сами ловили кайф, тот отзеркаливался в ней, потом снова шибал по клиенту… И сердце не выдерживало. В конце концов прикрыли лавочку, никто не хотел в такое