Мри, жена, приказывала.
– Да, – сказал муж.
Покачиваясь в седле, Дим бездумно оглядывал степь. Бесконечная ее плоскость всеми сторонами уходила в непрозрачную дымку. Она выпивала мысли. Из головы исчезал хутор, Мри, старшие мужья, голопузые дети, овцы…
Зверь спал. Иногда казалось, что он дышит. Тогда Дим гладил теплую живую сталь и пальцы его вздрагивали от крохотных электрических разрядов.
Раньше здесь пролегала железная дорога. Она и сейчас здесь пролегала: одинокая ржавеющая ветка, похожая на хребет динозавра. Дим перевел дух, подъехав к ней. Он прекрасно знал, что, если ехать по степи от хутора строго на восток, просто не сможешь миновать бесконечные, как сама степь, рельсы, но все равно безумно боялся заблудиться.
Теперь предстоял путь на юг вдоль дороги.
Начинало смеркаться, когда Дим завидел вдали платформу полустанка и несколько разрушенных домов при ней. От платформы уходила неплохо сохранившаяся грунтовка. Она вела к селам, возможно, городкам, но все они наверняка давно опустели… Волчок шумно фыркал, вынюхивая следы волков или диких собак. Зверь на груди Дима напружинился – он, в свой черед и на свой лад, искал в округе людей. Поэтому сам Дим не беспокоился. Он присматривался к домам и к стеклянному павильону на платформе. Заночевать все же хотелось под крышей.
Дома прогнили насквозь, половина стекол осыпалась наземь. В маленьком кирпичном здании кассы обвалились потолки. Но Дим нашел хороший колодец с почти целым ведром при нем, а чуть в стороне – заросший огородик. Он напился воды, помылся как смог, обиходил Волчка и стреножил его. Потом нарвал себе зеленого лука и ревеня и так, с зеленью в зубах, вышел на грунтовку – искать место под мандалу.
Уже темнело. С каждым шагом придорожная земля становилась суше. Вскоре Дим сошел с дороги. Аккуратно положив Зверя рядом, он достал каменный нож и начал чертить на твердой как кирпич земле простую мандалу. Вообще-то никакая не мандала, а обыкновенный шаманский круг; эта немудрящая ворожба вызывала жгучую зависть Крила, который для духов был чем-то вроде пня. Дим беззлобно радовался всякий раз, думая об этом, и оттого круг удавался ему еще лучше.
Но не сейчас; сосредоточившегося Дима наполнила чистая, кристаллизованная тишина. Степь была пуста, пуста абсолютно, в ней не бродили даже духи.
Неудача обнадежила его, посулив безмятежный сон и скучный, но безопасный день пути. Он достал из вьюка одеяла и устроился возле мандалы, крепко обняв Зверя, который только что не сопел, видя сны о полях саламандр.
Сон человека был пуст, как степь. Диму показалось, что открыл глаза он в тот же миг, как закрыл, но солнце уже висело над другой стороной горизонта. Мандала за ночь впиталась в почву, и на ее месте проклюнулся росток лопуха, ласковый отклик Земли-Матери. Дим сглотнул и улыбнулся; грудь переполнилась пронзительным сыновним чувством к богине. Ему никогда не удавался благодарственный узел, это, собственно, и отличало его от самого слабого шамана, но сейчас, обожженный мыслью, что хоть кому-то в одичавшем мире дорог маленький человек Дим, он готов был связать узел даже впустую. Богиня ведь все равно увидит. Ей, наверное, будет приятно.
Волчок стоял рядом. Дим думал, что конь будет пастись и спать в огородике, но нет – он пришел туда, где были хозяин и Зверь. Дим поглядел на него и улыбнулся. Волчок негромко заржал, вскинув драконью рогатую морду. Ржание вышло почти дружелюбным.
Дим прищелкнул языком и вытянул из вьюка плетеный кожаный шнур. Мри просто таяла, когда он приходил просить очередную шаманскую приблуду, и затыкала прочих мужей, повторявших, что все эти хитрые вещички Диму как коту бензин. Что до Дима, то ему они – костяные и каменные ножи, живая проволока, шнуры всех священных плетений, узорные диски – придавали значимости, а на большее он и не рассчитывал.
Дим воткнул в сухую землю каменный нож и начал вывязывать узел.
В его руках не было большой власти. Быть может, именно поэтому он слушал больше, чем делал. А послушать было кого. Изменившийся мир изобиловал ужасами и чудесами, но тайн в нем оказалось не так уж много – для того, кто имел терпение слушать… Диму ничего другого не оставалось. И он слушал. Он знал, как творить мандалы, узлы и заклинания, кого спрашивать и кому отвечать; знал, где найти истоки старой и новой силы, и когда к которой из сил обратиться; знал, о чем тревожатся духи, чем и за что они готовы платить, и как заслужить их благодарность. В иерархии небес и звездных престолах он разбирался еще лучше. Самую каплю власти – и он стал бы отличным шаманом… Могучий от природы Дрон, гонявший духов хворостиной, ленился вникать в сложности их взаимоотношений и заставлял, не понимая. Дим втихую благословлял Дронову лень, поскольку видел, каковы на самом деле его возможности. От таких человеку можно и повредиться в уме. Злонравный Дрон еще бы, пожалуй, сцепился со старым Юрием, наполнив войной оба мира…
Дим завершил узел, омочил шнур водой из фляжки и прикрыл глаза. Взывать было бесполезно, но ради порядка он произнес имя богини.
Налетел ветер.
Ледяной ливень рухнул на темя Дима.
Волчок снова заржал, с оглушительным смеющимся торжеством почти разумного существа.
