Девятнадцать стражей

нарушаете мои раздумья. Идете в пищу моим мыслям. Я становлюсь больше и могу думать крупнее. А когда я съем вас достаточно, – голос чудовища стал почти живым, – я стану взрослым. Настоящим.

О боже морской, подумала Патту. Оно жрет души, пытаясь достигнуть возвышения. Плиты под ногами… весь этот остров – одно огромное киберпространство, поддерживающее несоразмерно раздутую личность синга. Тот впитывает память мертвецов с помощью разрушительного сканирования, пытаясь увеличить объем собственного сознания, пока количество не перейдет в качество.

Она не знала прежде, что высокие тоже сходят с ума. Потому что достигнуть возвышения таким способом невозможно.

– Пожалуй, я начну с вас, живых, – деловито закончил Ясконтий. – Те, что в ларце, уже никуда не денутся и не будут меня раздражать.

Возможно, Лебор-Падальщик был самым выдающимся негодяем из всех морских бродяг ДаниЭдер. Но в отваге ему отказать было нельзя.

Не вставая с колен, он ударил синга абордажной лопаткой по ногам.

Хотел ударить.

Потому что высокого уже не было там, где разрезали воздух алмазные русалочьи зубы. Прыжок отправил его туда, где сошлись сотни золотых лучей, брошенных в небо вспыхнувшими изнутри пирамидками.

Оставив внизу тело Датука Лебора анак Биданунг с оторванной головой.

Матросы бросились на него разом, без команды, пытаясь завалить живым мясом, утащить вниз и забить дубинками, ногами, голыми руками. Патту отвела взгляд, зная, чем закончится бой.

Человек может победить высокого, особенно в физическом противостоянии – но только если синг захвачен врасплох и находится в чужой, враждебной среде. Ясконтий парил над средоточием своей силы, над вместилищем личности, и у него были за плечами миллионы, миллиарды секунд терпеливого ожидания, покуда очередной корабль, преследуя страшную легенду, не пристанет к его берегам.

Золотые лучи потемнели от кровавых брызг.

Ясконтий опустился на площадь легко, как опускается на воду лист. Вокруг него лопались и дымились оторванные головы, исходя пеплом сгорающих душ.

– Кто-то еще жив? – удивился он.

Шагнул к Патту.

Капитан поняла, что сейчас умрет. Не просто лишится жизни, а исчезнет совсем, лишившись бессмертной души. Память, накопленная за миллиарды секунд, отойдет безумному оракулу, осколки расколотой личности смогут разве что натирать ему разум, как стирает зубы алмазная пыль. Не в том ли секрет его безумия? Отчего-то эта мысль пугала Патту даже сильней, чем просто гибель.

Гест заступил ему дорогу.

Контактные узлы на лбу и скулах саванта светились жгучей синевой, резко выделяясь в кровавой и золотой мгле.

– Ты преступил табу, – проговорил Гест, и сердце Патту ушло в пятки. Это не был знакомый ей голос. Конечно, высокие могут перехватывать управление вживленной сетью, а с ней – и телом…

Ясконтий отшатнулся.

– Вы все же нашли меня, – прошелестел он яростно. – Я скрывался во тьме тысячу лет. И все же вы пришли отнять мои голоса в голове. Мой хор!

– Табу, – повторил Гест, стоя со связанными руками перед чудовищем, только что убившим четыре десятка головорезов.

Табу, говорила профета. Табу, предупреждали русалки. Не плавай в темноту. Не ищи высоких.

Не пытайся взять то, что тебе не принадлежит по праву.

Узелки доступа искрились лазурью. Синие лучики врезались в лицо чудовищу. Тело синга сделало шаг вперед и упало замертво, но Патту успела заметить, что разум и жизнь покинули его глаза раньше.

Янтарные плиты вычислителей полыхали слепящим огнем, золотые лучи били в бездонное небо, сплетаясь, словно щупальца загарпуненного спрута.

От очередного содрогания земли Гест повалился на колени. Патту ощутила укол раздражения – за столько мегасекунд чужинец так и не привык крепко стоять на ногах! – прежде чем поняла, что савант сделал это нарочно. Скорчившись над мертвым телом, он зубами вытянул из обмякшей руки лопатку, обсаженную акульим зубом, подбросил, перехватил стянутыми за спиной руками, пока та медленно кувыркалась в воздухе.

– Подставляй руки!

Перерезать веревки из углеволокна удалось только с третьей попытки. Патту не видела ничего вокруг, кроме неподатливых серых шнуров, и только когда веревка лопнула – капитан ощутила, что в лицо ей ударяются крупные капли солоноватой морской воды.

Остров уже не пошатывало – его качало размашисто и мерно, будто пирогу, попавшую в зыбь. Ветер бил в лицо с одной стороны.

Патту машинально перехватила ножом веревки, которыми был связан савант. Под ногами растекалась вода. Волны били о пирамидки совсем близко, в нескольких шагах за краем рунной площадки.

– Он лишился аватара и думает уйти, – проговорил савант чужим голосом. Алмазные узелки на его лице искрились светляками в ночи. – Затаиться на