– Да… мы в колонне шли… а тут немцы! Самолеты! Разнесли всё вдребезги и пополам! Даже за одиночными машинами гонялись! Мы стреляли… но так никто и не попал. Комбата убило, других командиров тоже… бойцы разбежались во все стороны. Потом уже собираться начали, вот и к нам несколько человек из других частей пришло.
– И что дальше?
– Машин у нас уже не было… да и лошадей побило всех. Вперед пошли, пушки на руках катили. А тут опять самолеты! Мы в кустах спрятались. Они мимо и прошли, не увидели нас. Только вылезти хотели – снова летят! Опять мы пережидать стали… А потом смотрим – пыль! И танки! Ну, я и дал команду стрелять…
Ракутин покосился на подбитую машину – там вовсю уже хлопотали механики Лужина, лязгал металл.
– Это немецкий танк, товарищ лейтенант?
– Нет…
– Не понял?!
– Не немецкий, товарищ капитан! Наш танк!
– Уже лучше. И как я теперь должен с вами поступить? За такие вещи, да в военное время…
Лужин поднял глаза на подошедшего лейтенанта.
– Этот?
– Да, товарищ полковой комиссар. Командир взвода лейтенант Горяев.
– Хорошо стреляют ваши наводчики, товарищ лейтенант… Эти бы таланты – да на благое дело…
– Виноват, товарищ полковой комиссар!
– Да кто б спорил-то… Что с вами делать будем, товарищ лейтенант? С танком что, товарищ Ракутин?
– Гусеницу починят. С башней… не знаю пока. Командир танка в себя ещё не пришел – контузия.
– Сколько у вас людей, товарищ Горяев?
– Сорок два человека, товарищ полковой комиссар! Два орудия и один пулемёт!
Лужин вопросительно посмотрел на Алексея. Тот только плечами пожал.
– Можем и с собой забрать, товарищ полковой комиссар. Такие полномочия у меня имеются, – похлопал по нагрудному карману капитан.
– Все ясно, товарищ лейтенант? Поступаете в распоряжение капитана Ракутина! – Лужин устало опустил веки.
– Пошли уж, стрелок! – хлопнул лейтенанта по спине Алексей.
Через час все сборы закончились. Танк отремонтировали, натянув заново гусеницу и заменив разбитый трак. Кое-как смогли восстановить подвижность башни – по крайней мере, её теперь можно было поворачивать, хотя, временами там что-то по-прежнему подклинивало.
Притащенные из рощицы пушки прицепили к грузовику и к трофейному тягачу – его мощность такие штуки вполне позволяла.
Сложнее было с бойцами – разместить их всех на машине и тягаче не представлялось возможным. Махнув рукой, капитан разрешил им залезть на танки – авось не сверзится никто во время движения.
– Только на жалюзи не залезать! – погрозил красноармейцам кулаком один из лужинских механиков. – Враз задницу поджарите – на чём сидеть потом?
– Да ну? – усомнился Алексей. – И вправду поджарят?
– Нет, конечно! А вот движок от этого сильно напрягаться будет – воздуха недостаточно! Но собственный зад каждый беречь станет сильнее, чем какой-то там двигатель…
Час хода – и впереди замаячили домики. Место встречи…
Стоявший у обочины автомобиль Ракутин увидел не сразу – мешали густые кусты. А вот красноармейцев, спешно копавших что-то у околицы – этих не заметить было невозможно – лопаты так и мелькали в воздухе.
Вышедший на дорогу человек в фуражке поднял руку, останавливая колонну.
Ехавшая по-прежнему впереди тридцатьчетверка, густо облепленная пехотинцами, остановилась, и они обрадовано попрыгали на землю.
– Лихачев! Тормози! Похоже, за нами… – Алексей подтянулся на руках, выбираясь из башни. – Бойцы! Десять минут – перекур!
Спрыгнув на землю, он поправил гимнастерку и фуражку, направляясь к остановившему колонну командиру.
Им оказался сухощавый старший политрук с воспаленными от долгого недосыпания глазами.
– Капитан Ракутин?
– Да, товарищ старший политрук.
– Будем знакомы – старший политрук Жданович, особый отдел штаба армии. Почему задержались? Мы вас тут уже два часа ждём!
– Танк ремонтировали – авария ходовой части, – на ходу изобрел объяснение Алексей. – Объехать его возможности не было – дорога не позволяла. Да и бросить исправную, в остальном, машину…
