Умирал Дикий Сокол страшно и мучительно долго. В стреловидных пулях, которыми строчил игломет – пожалуй, так все-таки правильней было называть захваченное оружие, – содержалась капля перфектума, попавшего через рану в кровь индейца. Сыну вождя не повезло: воткнись игла в руку, а не пройди вскользь, умер бы сразу. Но судьба-злодейка сыграла с ним плохую шутку. Сначала плечо, а затем и шея индейца потемнели и покрылись коркой, как при ожогах, при этом рука постоянно двигалась, извиваясь, словно прилипшая одним концом к человеческому телу большая пиявка. Дикий Сокол выл от боли, то и дело проваливаясь в забытье и возвращаясь в сознание, и помочь ему спутники были не в силах.
Когда умершего сына вождя завернули в одеяло и уложили рядом с другими телами, Аскольд снял с игломета и вскрыл короб, куда заряжались комбинированные патроны, и с величайшей осторожностью разобрал один из них, выяснив, что гильзы как таковой у патрона нет. Есть лишь штампованный алюминиевый стержень с литым оперением на конце, передняя часть иглы имеет небольшое утолщение c завальцованной полостью, куда, по всей видимости, залит смертоносный всепроникающий перфектум.
Вот и сбылись его страшные предположения насчет применения вещества в современных типах оружия. Хотя как посмотреть – игломет заслуживал отдельного внимания, стоял особняком от огнестрелов, в которых использовались давно известные ведущим оружейникам схемы и принципы работы узлов и механизмов. Стрелял сей агрегат, как выяснилось, при помощи сжатого воздуха – баллон размещался в казенной части оружия. Вот почему не было ни огня, ни грохота, а только слышно слабое шипение пневматики. Патроны в короб вставлялись горизонтально, оперением в особые салазки и подавались в приемник под давлением пластины, на которую, в свою очередь, давила пружина. При этом достаточно громоздкий игломет был целиком выполнен из алюминия и весил в разы меньше обычного станкового пулемета.
Ну, тут не надо быть докой, Аскольд хорошо помнил слова Макалистера, сказанные в Панаме о перфектуме, неспособном разрушить легкий парамагнитный металл. Поэтому выбор в пользу алюминия был очевиден.
Осталось выяснить, почему иглы так ярко светились в темноте, для чего Аскольду пришлось сделать пару пробных выстрелов из игломета, а после разобраться, как отделить длинный ствол от казенника…
В результате в стволе по всей длине обнаружились три прямые канавки. Видимо, для стабилизации иглы в ходе выстрела. Но, присмотревшись внимательней, Аскольд заметил заусенец на внутренней стороне ствола, почти на срезе – маленький такой шип. Обозвав его «рассекатель», он наконец представил себе четкую схему работы игломета. При нажатии на гашетку в приемнике открывался баллонный клапан, и игла выстреливалась под давлением сжатого воздуха, а на выходе из ствола едва заметный рассекатель надрезал утолщение на конце иглы. Запаянный в нее перфектум вырывался наружу, вследствие чего и возникало яркое свечение, и при контакте с твердой поверхностью или телом человека вещество мгновенно вступало в реакцию, прожигая преграду насквозь.
Кстати, Чарли, прятавшемуся под скалой, сильно повезло: несколько игл угодили в камень у него над головой и, засев в породе, дали серьезную трещину, после чего скала частично обрушилась, но случилось это значительно позже, уже под утро, когда все были заняты погребением тел.
Невзирая на плюсы легкой, бесшумной, убийственно мощной и одновременно простой в обслуживании конструкции, у игломета имелся существенный недостаток: низкая эффективная дальность стрельбы. Конечно, если смонтировать в казенник баллон с газом больших размеров, можно увеличить расстояние, на которое будет улетать заряд, но тогда переносить игломет станет затруднительно. Понадобится серьезный транспорт для перевозки самих баллонов, а это потеря мобильности на пересеченной местности, особенно в горах, где привычней использовать лошадей и вьючных животных.
– Белый Лось, – позвал Аскольд старика, сидящего неподвижно у саней.
Каким-то чудом выжили все собаки, хотя обоих жеребцов (крупные все-таки цели для стрелков) отряд потерял. Та же участь постигла лошадей служителей закона, правда, гнедой Морина куда-то убежал, но искать его не было ни сил, ни времени.
– Эй, старик, – не самый подходящий момент выбрал Аскольд, прерывая обряд скорби и молитву, – нам нужно отправляться в путь. Янгер ранен, но хорошо знает эти места. Он может предупредить отца, и тогда…
Если честно, что – тогда, Аскольд не знал. Может быть, сюда прилетит сам Макалистер и высадит с дирижабля десант наемников, а может, наоборот, Янгер не появится на месте вовремя, и тогда одно из двух: Механик усилит посты вокруг своего предприятия и ускоренными темпами начнет двигаться к завершению очередного зловещего плана, либо мгновенно приведет план в действие и ликвидирует предприятие в горах, дабы ничего не досталось американцам и русским. Третьего не дано, вряд ли Макалистер просто сбежит, он не из тех, кто останавливается на полпути.
Аскольд вновь раскрыл рот, но Ева так взглянула на него, что стало ясно: старика лучше не трогать.
– Давай сменим тебе повязку, – тихо предложила она. – А то вон кровь никак не остановится.
Действительно, порез кинжалом на руке был глубоким, рану следовало зашить, как и бровь над глазом, но Аскольд не хотел терять время, поэтому ограничился повязкой. Они и так застряли в ущелье до утра. Правда, провели эти часы с пользой: когда прошли первые эмоции от неожиданной встречи, рассказали друг другу о своих миссиях. Аскольд надеялся – без утайки. Вспомнили в деталях каждый эпизод и озадачились множеством вопросов.
– Ну хорошо, – сдался он и опустился на камни. – Эй, Чарли, сгоняй, пожалуйста, за водой, умоемся на дорожку.
Ева присела рядом, взяв его ладонь, осторожно надрезала бинт.
– Где такую нашел? – спросила она. – Шустрая, сообразительная…
– Ты о ком? – не понял Аскольд.
