абсурдного анекдота во вселенной.
– У абсурдных анекдотов нет кульминации. Они заканчиваются нытьем. Или стоном.
– Дзинь! И у нас есть главный победитель, господа!
– Господа, это мой друг Гаррет, вечный оптимист. Мистер Веселье собственной персоной.
Почему-то возможность существования связи между Порочной Мин и спутником Блондинки тревожила меня сильнее, чем баллиста в подвале.
Мы тронулись в путь, пока божественная шалость не привела к неприятностям.
На самом деле, я немного расслабился, уверенный, что негодяи растратили все свои ресурсы на беспорядки и теперь страдают от нехватки людей, особенно с учетом того, что Маришка отошла от дел, лишив своего бойфренда связей Махткесс с серыми крысюками.
Я не сомневался, что история Махткесс объясняет участие серых в боевых действиях.
Надеюсь, Лунная Плесень не уничтожила мимоходом весь народ.
Иногда взрослые люди поражают своим инфантилизмом.
99
Ни один план не переживает столкновения с реальностью. Это житейская мудрость, книжное клише. Железный закон, с которым сталкивается в бою каждый командир. Можно также назвать его Первым законом следственной динамики Гаррета.
Все пошло не по плану.
Мы, доблестные искатели приключений, и наши преследователи по пути к Порочной Мин прошли мимо Аль-Хара. Я не собирался консультироваться с местными жителями или обращать на себя их внимание. Уомбл и/или Мьюриэт решили иначе.
Возможно, следовало сделать крюк побольше.
В общем, моя группа неожиданно пополнилась капитаном Дейтером Сизе, Мишенью и энергично хромающей Хеленией, которая выглядела так, словно больше всего на свете ей хотелось наложить огромную дымящуюся кучу на алтарь Фортуны в благодарность за шанс присоединиться ко мне в подобную погоду. Однако псицы радостно приветствовали ее и начали выпрашивать угощение, которого у Хелении не нашлось, что несколько смягчило ее настроение, от алмаза до льда.
– А вот и вы, – сказал я. – Но зачем?
– Принц Руперт нанес визит генералу и начальнику, – ответил Сизе. – Он хочет, чтобы дело вашей жены раскрыли.
– Почему? Это его не касается.
– Касается, Гаррет, и не только потому, что она была другом семьи. Он – член королевского семейства, отвечающий за «общественную безопасность». В данный момент это означает, что ему нужно угодить Холму, чьи обитатели в ярости. Кроме того, он надеется набрать очки в политических играх.
Это имело некий слабый смысл. Принц Руперт – наш следующий король, возможно, в весьма скором будущем. Он этого не хотел, но был реалистом. Как бы ни обстояла ситуация с турнирными преступлениями и фактами, он вынужден руководствоваться политическими соображениями. Карентийские принцы, игнорировавшие политику, всегда правили недолго и неудачливо.
Мне это не нравилось, однако тут уж ничего не поделаешь. Может, Руперт и хорек, но он станет лучшим королем из всех, что были на моей памяти. У него талант видеть обрывки реальности за пределами дворцовой страны чудес.
– Он также хочет встретиться с вами, чтобы вы стали его личным следователем. Снова.
– У меня есть другие дела.
Пивоварня. Объединенная компания. Месть за Страфу. Бегство от горького безумия карентийской политики.
– Он готов сотрудничать на ваших условиях. Говорит, вам не придется отказываться от привычной жизни.
– Чуете запах? В такой куче увязнет и здоровенный тролль.
– Гаррет, вы преднамеренно создаете проблемы.
Хеления исподтишка заглянула в промокший список, готовая подсказать Сизе, если он упустит какой-то аргумент. Список заинтересовал Помощницу, возможно, надеявшуюся, что это угощение, с которым Хеления рано или поздно расстанется.
– Вы проводите девяносто процентов жизни, не делая ничего продуктивного, – заметил Сизе. – Он только хочет купить часть этого времени.
Морли усмехнулся, но воздержался от комментариев.
– Для начала. Так он говорит. Но как быстро он заявит, что я принадлежу ему душой и телом, денно и нощно, пока не надоем или пока меня не убьют?
Я замолчал. Нет смысла накручивать себя. Сизе выполнял инструкции, по пунктам, с надлежащим энтузиазмом.
– Просто загляните в Аль-Хар для разговора, – закончил он.
– В другой раз. Может, после того, как разберусь с этим делом.
Перед моим мысленным взором возникло лицо Страфы, выражавшее нежную поддержку. Доберусь ли я сегодня до кладбища? День клонился к вечеру.
