Морли сохранял чуть большую дистанцию, чем полагалось друзьям.
– Будь внимателен! Убийцы не дремлют. Займешься размышлениями, когда окажешься в четырех кирпичных стенах.
Он был прав. Я понял это на войне. Люди, блуждающие по своему внутреннему ландшафту, когда снаружи приближается враг, напрашиваются на раннюю отставку.
– Привычка позабылась.
– Я и сам несколько расслабился, – признался он. – Такое бывает, когда продвигаешься вверх по пищевой цепи. Но тебя предупредили. Когда мы покинули дом Страфы, ты почувствовал то же, что и я.
– Лазутчик Фелльске – не убийца. Он лишь наблюдает и докладывает.
– Возможно, докладывает убийце. Помни, кем тебя считают другие люди, а не только кем ты сам себя считаешь.
Я его не понял.
– Что?
– У тебя есть репутация. И связи с теми, чья репутация еще хуже. Разумеется, ты расстроен из-за Страфы. Не знакомые с тобой люди будут принимать решения, основываясь на том, что они о тебе слышали, а не на суровых фактах.
– Ладно. Теперь понял.
– Ты есть ты – и потому представляешь угрозу. Ты можешь стать ниточкой между ними и всеми теми, кто способен их поймать.
– То есть если меня убьют, мои друзья потеряют интерес к делу.
Убийство Страфы, может, и исключило семейство Альгарда из участия в турнире, но сделало их потенциальным источником опасности. Мое убийство, напротив, должно будет снизить накал.
И в то мгновение, когда у меня полностью очистилась голова, я заглянул в тени между двумя кирпичными строениями слева – и увидел симпатичную юную блондинку, мрачно наблюдавшую за мной. Она казалась печальной. И держала за правую руку большого урода, с которым я встречал ее раньше.
Я замер, вытаращив глаза.
– Ложись! – рявкнул Морли.
Мои инстинкты еще не окончательно заржавели. Я рухнул на холодные мокрые камни. В том месте, где я находился секунду назад, что-то жужжало, скрипело и гудело. Нечто мерзкое пронеслось там, где я оказался бы, если бы не остановился.
Теперь я был полностью сосредоточен, о да! Я бодро полз, перекатывался и скользил к спасительным теням. Третий снаряд трескучего нечто слегка подпалил мою извивающуюся задницу и врезался в гранитное корыто для воды. Вода вскипела. Кусок гранита ударил меня по локтевому отростку левой руки. Я взвизгнул, словно пресловутая недорезанная свинья. И пополз!
Пар превратился в туман, затянувший улицу. Укрытие! Спотыкаясь, я вскочил на ноги и рванулся в переулок, где пряталась девочка.
Нападавшие не могли видеть меня, но и я почти ничего не видел. За моей спиной раздался топот ног, бегущих в различных направлениях. Я услышал крики и проклятия. Услышал, как вопит Морли. Услышал, как чей-то испуганный резкий вскрик внезапно оборвался на высокой ноте… что-то неприятное случилось с человеком, не ожидавшим серьезных затруднений.
А затем у меня возникло предчувствие, не подкрепленное физическими доказательствами, что в мою сторону направляется нечто большое и ужасное.
С навигацией было из рук вон плохо. Я споткнулся, нырнул в туман, оцарапал лицо о стену и ткнулся носом в землю между парой дорогих коричневых туфелек на обтянутых белыми чулками девичьих ножках.
– Вот свидетельство того, что иногда удачливость побеждает ум, – провозгласил нежный голосок.
Крюк, по размеру превосходивший мою голову, подцепил меня за шкирку и поставил на ноги.
– Пора начать относиться к этому серьезно, – сказала девочка. – Иначе ты умрешь.
Затем ее рот округлился от изумления. Я оглянулся.
Жестяные свистки заполнили вход в переулок. Где-то кипела схватка, производившая немало шума. Судя по всему, эти красные береты тоже были не прочь подраться.
Двое вышли вперед.
Мистер Большой Урод вулканически загромыхал.
– Да. Следует, – ответила девочка.
Пока я поднимал глаза, это создание затащило девочку по стене здания, пользуясь одной рукой и ногами, голыми и обезьяноподобными. Они скрылись в мгновение ока.
– Какого черта? – спросил я. – Что за фигня?
Красные береты хором поддержали меня. На несколько секунд мы превратились в стаю вопящих помойных котов.
Один бунтарь выбился из коллектива и спросил:
