— Сложность в том, что решение должно быть не только озвучено, но и
Судья побелел — не то от гнева, не то от напряжения. Вряд ли это мог заметить его оппонент, но я, сидевшая поблизости, заметила отлично.
— Адон Брик, вы испытываете мое терпение. По закону вы не имеете права вмешиваться в решение суда.
Отзвуки его холодного голоса маленькими ледышками отскакивали от потолка, грозя поранить кого-нибудь из присутствующих. Акустика в Тяжебном зале была безупречная.
— Я — не имею, — без малейших колебаний согласился Брик. — Но он — да.
Художник шагнул в зал, одновременно отступая немного в сторону, чтобы позволить еще одному человеку пройти через открытые лишь наполовину двери. Вновь прибывший мужчина лет сорока был высок и широк в плечах, при этом вид имел аккуратный: одежда свежевыглажена, темные волосы тщательно причесаны.
— Алон Моран, — представился он, обращаясь в первую очередь к Полегу, но и ко всему залу тоже. — Судья первой степени, седьмой в Королевском списке.
Я видела спутника Брика впервые, но, даже если бы произнесенные слова ничего мне не сказали, достаточно было посмотреть на его изменившегося в лице коллегу. Однако я хорошо знала, что означают перечисленные им звания. Степень судьи обозначала уровень серьезности дел, по которым он вправе был выносить решения, а также территорию, в пределах которой он мог работать. К примеру, Полег со своей третьей степенью был ограничен провинцией. Первая же — высшая — степень вновь прибывшего позволяла выносить решения по сложнейшим и серьезнейшим делам в самой столице. Причем серьезнейшие дела включали в себя шпионаж и государственную измену. Список судий, на который ссылался Алон Моран, также многое значил. Люди, наделенные правом вершить суд, были перечислены в нем в порядке своей значимости. Первым в этом списке шел король, второй — королева, третьим — наследный принц. И лишь затем значились профессиональные судьи. В список регулярно вносились изменения. Судя по сказанному, на данный момент спутник Брика шел там одним из первых после членов королевской семьи.
— Р-рад вас приветствовать, — заикаясь, произнес Полег, ни малейшей радости в связи с таким вмешательством не испытывавший.
— Известно ли вам, адон Маркус Полег, что мои полномочия позволяют отменить принятое вами решение в случае, если я сочту его недостаточно компетентным?
Тон Морана был преисполнен власти, и, несмотря на то что он был существенно моложе своего коллеги, сомнений, что последний сдастся, не возникало.
— Известно, — склонил голову раскрасневшийся судья.
— Знаете ли вы, — продолжил спутник Брика, — что я имею право провести повторное рассмотрение даже закрытого дела?
— Да.
— И что в случае обнаруженных нарушений я имею право отойти от протокола и принять в ходе слушания более активное участие, чем традиционно принято для судьи? — продолжал настаивать Моран.
— Да.
Полег, окончательно униженный, отвел взгляд.
— Прекрасно, — небрежно, будто речь шла всего лишь о погоде, откликнулся Моран. После чего заявил: — В таком случае будьте любезны уступить мне свое место.
Полег сжал губы, ненадолго задержал дыхание, а затем покорно спустился с возвышения, предоставляя ирбирскому коллеге узурпировать «трон».
— А… нам что делать? — с неожиданно подобострастной-улыбкой обратился к новому судье прокурор.
— Оставаться на своих местах, разумеется, — с насмешкой ответствовал Моран. — Обвинитель и защитник — непременные фигуры на любом судебном заседании.
Деланое уважение, прозвучавшее в последней фразе, никого не обмануло. К прокурору и адвокату — в данном конкретном случае — столичный судья явно относился именно как к фигурам, своеобразным декорациям, призванным занимать определенные места на сцене, но не более того. И это было ясно всем. Для защитника, пожалуй, здесь не было ничего нового: он и до сих пор исполнял исключительно роль декорации. А вот прокурору, вероятнее всего, данное изменение пришлось не по вкусу, но виду он не подал.
— Итак, дамы и господа, повторное рассмотрение закрытого дела суть ситуация исключительная, — не мешкая, приступил к возобновлению процесса Моран. — Однако в данном конкретном случае мы с вами имеем дело с приговором, вынесенным в высшей степени непрофессионально.
Я представила себе, как должен был скрипнуть зубами Полег, и даже невольно принялась искать его взглядом, но не преуспела. Отстраненный судья то ли покинул зал, то ли постарался скрыться в каком-нибудь темном углу.
Моран же говорил легко, бегло, будто озвучиваемое было для него элементарным, и в этот момент больше напоминал своим поведением адвоката, нежели судью.
