Чудовище и красавец

такое, словно невеста растроилась. Затем с обеих сторон появилось еще по одной царевне, потом еще… Вскоре перед ошалевшим священником стоял длинный ряд Несмеян, простирающийся практически через весь зал.

— Это что? — шокированно моргнув, осведомился он.

— Ой, извините. — Я смущенно опустила глаза, и то же самое сделали еще десятка два царевен. — Со мной иногда такое случается, от сильного волнения. Это называется «раздвоение личности».

Число девушек стало уменьшаться, словно сжималась в руках музыканта гармошка. Наконец я вновь осталась перед алтарем в гордом одиночестве (не считая двоих мужчин, но кто же считает такие мелочи?) и ободряюще улыбнулась священнику, давая понять, что он может продолжать.

Тот явно понял, что дальше тянуть с нашей компанией опасно, и решил взять быка за рога.

— Согласен ли ты взять в жены эту женщину? — обратился к Кошвиллю он.

— Согласен, — хором откликнулись Кошвилль и Аладдин.

Жених осатанело воззрился на принца.

Вот ведь, час от часу не легче. Я, оказывается, рискую не только стать женой хозяина замка, что совершенно не входит в мои планы. У меня еще и есть шансы оказаться двоемужницей!

— Простите, это я случайно, — без зазрения совести солгал Аладдин.

Мужчины вновь подняли глаза на священника, и я почувствовала себя совсем уж некомфортно. Казалось, лимит трюков по оттягиванию вступления в брак исчерпан, еще чуть-чуть — и представитель церкви произнесет слова, которые не в силах стереть ни закон, ни время. Я приготовилась перейти к более активному сопротивлению, даже принять свой истинный облик. Но тут…

Откуда ни возьмись, в зал влетела закутанная в белую ткань… Динь! Мгновенно сориентировавшись, будто долго и целенаправленно за нами подглядывала, девушка подлетела к алтарю и зависла в воздухе непосредственно между Кошвиллем и священником.

— Кто это? — выдохнул жених, кажется, потихоньку смирившийся с тем, что традиционного хода событий ему не дождаться.

Не уверена, что он сам понимал, к кому именно обращен этот вопрос, но нежданная визитерша не замедлила с ответом.

— Здравствуй, Эрик! — замогильным голосом произнесла она, в то время как на губах играла неестественная, зловещая улыбка. — Я — твоя белая крестная фея!

Полноценно осмыслить это заявление Кошвилль не успел. Громко стуча каблуками сапог по каменному полу, не покрытому на этом этаже шкурами, в зал вбежал молодой человек, судя по форме, солдат здешнего гарнизона. Приблизившись к хозяину замка, он упал на колени (я аж вздрогнула: наверняка ведь ушибся!) и, начисто игнорируя завернутую в простыню Динь, затараторил:

— Господин барон, я всецело вам предан, я давал присягу, но, простите, я не могу допустить эту свадьбу! Вы поймите: оказывается, эта женщина — моя суженая!

Суженая в моем лице недоуменно взирала на помешавшегося — не иначе! — бедолагу.

— С чего ты взял? — хором осведомились мы с Кошвиллем. Он — сердито, а я — скорее, со здоровым любопытством.

— Мне моя крестная фея сказала! — ответил, просветлев лицом, солдат. — Вот!

И он повернулся как раз вовремя, чтобы указать на подлетавшую к нам Тинкер.

Эта хотя бы была облачена в обычное платье, а не постельное белье, и на том спасибо. Вот только откуда они с Динь здесь взялись, хотела бы я знать! Покосившись на Аладдина, поняла одно: его, в отличие от меня, появление юных фей ни в коей степени не удивило.

Тинкер еще не вымолвила ни слова, а к нам уже устремился очередной мужчина, облаченный в точно такую же форму, как и предыдущий. На колени этот, правда, не упал, просто остановился около алтаря и ровным, дисциплинированным голосом произнес:

— Я женюсь на царевне.

Кажется, теперь я начинала понимать, с какой целью столь старательно тянул время принц. Пока мы с ним и Кошвиллем участвовали в свадебной церемонии, мои студентки обрабатывали по соседству солдат… Хотелось бы знать, скольких!

Будто в качестве ответа на мой мысленный вопрос, следом за дисциплинированным солдатом в зал вбежал еще один, менее сдержанный. Этот мчался сломя голову, под конец заскользил по полу, будто по льду, и с размаху врезался в алтарь (хорошо, что хоть успел выставить вперед руки).

— Подождите! Остановите свадьбу! — завопил он. — Ко мне фея явилась! Эта девушка мне предназначена!

Фритта и Майя, практически одновременно возникшие за спинами своих «подопечных», удовлетворенно переглянулись.

— Что значит «тебе»?! — возмущенно завопил второй солдат, разом растеряв всю свою дисциплинированность. — Это моя принцесса! Ее мне фея пообещала! — На этом месте Фритта с самым что ни на есть важным видом кивнула. — За мое человеколюбие и кроткий нрав! На тебе! — И он ударил третьего солдата в челюсть.

— Моя принцесса! — завизжал первый.

Согнувшись, он ринулся на второго и с разбегу ударил его головой в живот.

Завязалась драка, в которую, помимо троих солдат, оказался втянут и Кошвилль, громогласно высказавшийся о собственных правах на невесту и