бывает.
Где-то хлопнула дверь: должно быть, какой-то постоялец вошел в свою комнату или, наоборот, из нее вышел. Но я резко вскинула голову, устремляя взгляд на нашу собственную дверь. Потребовалась пара секунд, чтобы понять: к нам этот звук отношения не имеет.
– Расслабься же наконец! – В голосе Кэмерона сквозило раздражение. – Перестань все время смотреть на дверь. Ты можешь хоть один раз не думать ни о чем постороннем?
Я не на шутку разозлилась. Это он меня пытается выставить виноватой? Сбросив его руки со своих плеч, я отступила на несколько шагов.
– Не думать о постороннем? – гневно переспросила я, отбрасывая свой напускной холод. – А как тебе кажется? Это целиком и полностью твоя вина! Каждый раз, как я подпускаю тебя слишком близко, происходит одно и то же! Выясняется, что ты все делаешь напоказ. Используешь меня, чтобы достичь собственных целей. Сначала ты меня целуешь для того, чтобы испортить мою игру против Дориона. Потом приходишь ко мне в спальню – ради того, чтобы в самый пикантный момент нас застали вместе. На какую реакцию ты рассчитываешь теперь? Да, я жду от тебя подвоха и была бы круглой идиоткой, если бы его не ждала! Я не желаю в очередной раз наступить на прежние грабли.
Кэмерон не пытался возвратить меня в свои объятия. И преодолевать разделяющее нас теперь расстояние тоже не спешил.
– Ну, положим, ты первая призналась мне в любви и целовалась настолько страстно, что любой мужчина потерял бы способность мыслить здраво, только ради того, чтобы заполучить герцогскую печать, – напомнил он.
– Это не важно, – покачала головой я. – Да, я не ангел во плоти. И не утверждаю, будто я лучше или честнее тебя. Но дело вовсе не в этом. Просто я тебе не доверяю и вряд ли когда-нибудь смогу доверять.
– Нет, это как раз важно, – возразил Кэмерон. – Поскольку именно ты ввела в нашу игру такие методы. Если бы не тот твой поступок, возможно, и я бы вел себя иначе – во всяком случае, тогда, с Дорионом. Что же касается той ночи в твоих покоях… – В его голосе мне послышалась горечь. – Инесса, как тебе самой кажется, зачем я так поступил?
– Да, знаю, чтобы разрушить мою помолвку. Но ты не находишь, что у тебя довольно спорные методы? – Я сказала вслух то, что успела обдумать и передумать тысячу раз за последние месяцы.
– Нахожу, – без тени усмешки откликнулся он. – У меня масса спорных методов. Я прибегаю к ним постоянно. Есть две категории людей: одни ставят во главу угла чистоту методов, другие – результат. Я отношусь ко второй категории. Я всегда стараюсь выбирать метод, наиболее соответствующий ситуации, и не злоупотреблять спорными методами там, где можно обойтись без них. Но там, где без них обойтись нельзя, я делаю то, что нужно. – Он помолчал, не то собираясь с мыслями, не то подбирая слова. Я не торопила. – Инесса, я ведь был там, у герцога, когда ты просила его отменить свадьбу.
При этих словах у меня внутри все перевернулось. Еще бы я забыла, что он присутствовал при том унижении. К щекам прилила краска, и захотелось немедленно выбежать отсюда прочь, куда угодно, пусть бы и в царящую за окном непогоду.
– Я видел, как он жестко указал тебе на дверь, – продолжал Кэмерон, кажется, не до конца понимая, в какое душевное состояние приводит меня этими воспоминаниями. – И знаешь, в тот момент мне невероятно сильно захотелось свернуть ему шею. Не пойму даже, как я удержался. Хотя в случае с любой другой женщиной на твоем месте сказал бы, что он поступает совершенно правильно.
Я опустила глаза, смешавшись от этого признания.
– Ты мог просто с ним поговорить, – пробормотала я.
– Представь себе, я это делал, – усмехнулся Кэмерон. – Но совершенно безрезультатно. Конрад Альмиконте слишком сильно на тебя разозлился, поскольку ты не раз и не два нарушала его планы по укрощению сестры. Так что мне пришлось действовать по собственной инициативе. И, заметь, я заплатил за это определенную цену.
– Хочешь сказать, что сделал все это из чистого альтруизма? – с сомнением пробурчала я.
Отчего-то это высказывание заставило его рассмеяться.
– Ну конечно же, нет, – весело заверил он. – Я действовал из собственных меркантильных интересов, и я не шучу. – Теперь он все-таки подошел ко мне ближе. – Мои меркантильные интересы заключаются в том, что я не хочу, чтобы престарелые бароны увозили тебя на край света. Впрочем, молодые – тем более.
Еще один шаг – и он уже стоит ко мне практически вплотную.
– Думаешь, мне было легко тогда подойти к тебе так близко, зная, что ничего не будет, поскольку этот чертов Тувинен явится в твою спальню? – спросил он, склоняясь к самому моему лицу. – И зная, что еще совсем немного – и ты по-настоящему меня возненавидишь?
Я подняла голову. Сама положила руки ему на плечи. Он сразу же будто сорвался с цепи. Стал целовать меня со страстью, готовой смести с пути любую преграду. Обхватил меня за талию, потом провел руками по спине, потом погладил шею и, наконец, дернул платье так, что оно съехало с плеч. Припал губами к ключице, одновременно дергая шнуровку. Я запрокинула голову, запустив руки в его мягкие волосы. К черту все сомнения. Еще один раз я позволю себе пойти на поводу у собственных чувств. Неужели я не имею на это права?
И тут, как гром небесный, прозвучал стук в дверь.
Да, сомнений быть не могло. Это был не гром и не удары, раздавшиеся со стороны соседей. Стучали именно в нашу дверь. Я рассмеялась так зло, что
