Я обхватила его тело обеими руками.
– Я ведь знаю, что ты – последний негодяй. Почему в таком случае рядом с тобой мне так спокойно и надежно?
Кэмерон тихонько рассмеялся.
– Может быть, потому, что я – надежный негодяй?
Ответить тут было особенно нечего, и я просто улыбнулась.
– Несси, – нежно проговорил он, целуя меня в макушку.
– Ты знаешь, что меня так называют? – почему-то удивилась я.
– Конечно. Я сам уже давно только так тебя и называю в своих мыслях. И мне стоило немалого труда воздерживаться от этого обращения в разговоре.
Я села на кровати и с любопытством посмотрела на Кэмерона. Интересно, когда началось это «давно»? Не с моего ли поцелуя и предшествовавшего ему признания в любви? Но тут мне вспомнилось кое-что еще, и я в ажиотаже потрясла Кэмерона за плечо.
– Послушай, а ты теперь отдашь мне в постоянное пользование герцогскую печать? – лукаво спросила я.
– Мм… – Мычание было неинформативным, но каким-то скептическим. – Насколько я помню, в том письме говорилось, что для этого ты должна не вылезать из моей постели два месяца.
– Какая у тебя хорошая память! – посетовала я. – Ну хорошо. А если я проведу с тобой два месяца, что тогда?
– Значит, ты готова провести со мной два месяца? – спросил он, приподнимаясь на локте.
– Ради печати? Конечно! – поддела я.
– Годится, – откликнулся Кэмерон.
Как-то слишком просто. Я заподозрила подвох.
– И по истечении двух месяцев ты отдашь мне печать? – уточнила я.
Как выяснилось, подвох был заподозрен не зря.
– Нет, – тоном, не оставляющим мне даже малейшей надежды, ответил Кэмерон. – Но я компенсирую это таким способом, что ты точно не останешься в обиде.
– Каким же?
Мне стало чрезвычайно любопытно.
– Пока не знаю, – откликнулся он. – Но за два месяца, уж поверь мне, я выясню, что порадует тебя до такой степени.
Скептически хмыкнув, я снова улеглась на матрас.
– Зачем тебе сдалась эта печать? – насмешливо поинтересовался Кэмерон.
– Вообще-то она мне совершенно не нужна, – призналась я. – Но, – я подняла указательный палец, – это дело принципа. Никто, в конце-то концов, не тянул тебя за язык.
– Да, в тот раз я оказался несколько невоздержан, – со смешком признал Кэмерон.
Мне вспомнилось то возмущение, в которое я пришла, получив тогда его письмо, а также реакция Илоны, уверенно заявившей, что автор успел предварительно написать и отвергнуть десяток черновиков. Потом припомнился еще один разговор с Илоной.
– Кэмерон… – Я снова перебралась к нему поближе и вопросительно заглянула в глаза. – Барон Лужье – это твоих рук дело?
Пару секунд он повременил с ответом, и выражение лица у него было непроницаемое.
– Моих, – признал он затем. – Самолично я к нему, конечно, не ездил, – уточнил Кэмерон. – Послал своих людей.
От упоминания барона мое настроение слегка ухудшилось, и тем не менее я была рада, что подняла эту тему. В некоторых вопросах важно расставить все точки над «i», только тогда они рано или поздно отпускают.
– Я так и подумала, когда услышала, что с ним произошел несчастный случай, – сообщила я, снова прижимаясь щекой к плечу Кэмерона.
– Вообще-то – только никому не говори! – заговорщицки наклонился ко мне он. – Пара-тройка несчастных случаев в этом мире произошла и без моей помощи.
Я покосилась на него с откровенным скептицизмом.
– Кэмерон, а почему ты это сделал? – спросила я немного погодя.
– Видишь ли, Несси, – неспешно ответил он. – Прими это как данность: каждому, кто попытается нанести тебе обиду, придется иметь дело со мной. Причем независимо от того, как сложатся наши дальнейшие отношения. И могу гарантировать одну вещь: им это не понравится.
Я невольно улыбнулась. А ведь действительно, если вдуматься, моим недоброжелателям с некоторых пор сильно «не везет». И барону Лужье, и Норрею Грондежу, и Леону Широ. Последнему, правда, не так глобально, как остальным. Но Кэмерон уже упоминал, что предпочитает правильно соотносить проблему и методы ее решения.
– Вот только герцог к их числу не относится, – заметила я.
