– Да вы с ума сошли?! – Из уст психиатра подобное восклицание казалось дикостью и кощунством одновременно. – Перед вами девушка, в конце концов…
– А на этом и держался весь план, – бросил Ворон в его сторону и встал так, чтобы удобнее было стрелять. – Но я же просил вас помолчать? Так кто, Заблоцкий или…
– Может быть, и не он… – Денис произнес это очень тихо. Таким же голос был, когда он находился под «иллюзом».
Он прикрыл глаза и покачнулся, а потом резко крутнулся на пятках. Выплюнутое кем-то ругательство заставило его обернуться.
Девушка неестественно застыла, будто заводная кукла, у которой вдруг кончился заряд, или недоскаченное с интернета видео на мониторе. В позе виделось движение, но оно не было закончено, просто прервалось.
– Что происходит?.. – прошептал Глушко.
Хазаров нахмурился и тоже открыл рот. Сталкер цыкнул, и научники замолчали, а он подошел к девушке и помахал рукой возле ее лица. Тамара не отреагировала. Ворон сместился в бок – встал на периферии ее зрения. Секунды тянулись: одна, вторая, третья…
– Я чуть в этот ваш «мокрый асфальт» не упала! – выкрикнула Тамара.
Файл перекачался, и ролик продолжился с прерванного места. Вот только теперь девушка обращалась к пустоте на том месте, где раньше стоял Ворон.
– Перезагрузка прошла успешно?
Тамара резко обернулась:
– Да я… я…
– Именно это от вас и слышно на протяжении всего дня. Я… я… я… я, – передразнил сталкер. – Это действительно не только Заблоцкий. Это хуже…
– Да я же Тамару знаю… – начал Гришко, однако от коллеги он предпочел отступить на несколько шагов, а руку положил на автомат.
– Тоже мне кавалер, – зло проговорила Тамара.
Гришко в ответ чуть качнул дулом.
– Сколько ты ее знаешь? Месяц? Год? – спросил Ворон. Кажется, он тоже размышлял над возможностью и желанием пристрелить эту проблему или необходимостью разобраться в происходящем.
Гришко буркнул:
– Три недели.
– А вы, профессор?
– Нисколько. – Хазаров нахмурился. То ли поверил подозрениям сталкера, то ли раздумывал над тем, как эффективнее того разоружить. – Только досье видел.
– А из досье информация умеет исчезать не хуже, чем предметы в «мокром асфальте». – Ворон снова ухмыльнулся, но улыбка на этот раз получилась жутковатой. – Вот только я не намерен верить официальной версии.
– Да не знаю я! – По щекам Тамары потекли слезы. Крупные и маслянисто-блестящие.
– Дин? – резко выкрикнул Ворон. – Что ты видишь?
– Дымка. Марево, как то, сквозь которое мы эмионика видели. Но этого ведь быть не может? Она…
– Сумку! – приказал сталкер.
Тамара зашипела не хуже рассерженной кошки, но Хазаров схватил ее сзади. Девушка задергалась в его руках, словно марионетка, управляемая неумелым кукловодом. Возможно, она и вырвалась бы, но масса и размеры тел оказались больно неравны. Гришко успел вырвать у нее сумку. Раскрыл и высыпал содержимое прямо на асфальт.
Помада, тушь, множество шкатулочек, пакетиков, тюбиков с тенями и блеском и огромное множество того, чего мужчина не мог даже назвать. И… небольшой – с крупную бусину величиной – золотистый шарик. Он светился изнутри и создавал вокруг себя призрачное сияние.
– Моё-о-о, – взвыла Тамара, ее голос преобразился самым неприятнейшим образом, стал грубее и визгливее одновременно. Словно вместо девушки говорил кто-то другой. – Отдашшш…
– Дин?
– Я не уверен… Да. Это оно!
– Отлично.
– Сто!.. – только и успел выкрикнуть Гришко.
Ворон быстро шагнул в его сторону и со всей силы саданул мыском армейского ботинка по артефакту.
– …й! – окончил слово биокорректор. – Совсем опупел? Это какие же деньжищи!
Он, возможно, кинулся бы подбирать артефакт, да тот быстро запрыгал по асфальту, словно был не камнем, а каучуковым мячиком замысловатой расцветки, и канул в «мокром асфальте».
